Путешествие в глубину моей памяти через тернии сна

– Да так, Лев Давидович, по нужде бы мне сходить, – промямлил матрос.

– Так идите же, что вы стоите и ждёте, как барышня перед помолвкой? – возмутился Троцкий, усаживаясь поудобнее за стол.

Матрос развернулся и, несмотря на свои огромные габариты, довольно-таки шустро вприпрыжечку бросился вон из комнаты. Троцкий шаловливо захихикал ему вслед, но через пару секунд он снова углубился в свои мысли, бумаги и с серьёзным видом принялся что-то писать.

– Дядя Гриша, что вы такой скучный сегодня? – спрашивала дородная кухарка Вера, меся тесто на огромном кухонном столе.

– Да радоваться нечему, приказано найти сыр любой ценой, а где я его тебе найду? Война.

– А что за приказ-то такой странный? Праздник, что ли, какой? – раскатывая тесто скалкой, спросила она.

– Кому сейчас до веселья, французские летчики приезжают завтра, – насыпая махорки в обрывок газеты, ответил он.

– Да вы, что дядя Гриша, настоящие французы? А вы часом ничего не попутали!

– Знаешь что, Верка, языком-то ты не мели, это между нами, – удручённо сказал он, выходя из кухни.

– Могила! – отозвалась Верка, продолжая раскатывать тесто.

С пакетами и ящиками со склада, смеясь и толкаясь, на кухню вбежали девчата-поварихи – Таня, Валя да маленькая Наталья.

– Верка, принимай товар, есть масло американское.

– Ой, девочки, я вам такое скажу, только по секрету, никому ни слова.

– Могила, говори, – переглядываясь между собой, проговорили девчата.

– К нам в гости завтра приезжают французские лётчики.

– Не в гости, а служить будут у нас, – входя с опозданием вслед за девчатами, снабженец лейтенант Громов. – Тоже мне секрет Полишинеля. А кстати, откуда ты знаешь про это? Признавайся, болтушка! – потребовал он, нахмурив брови.

25 ноября 1942 года было подписано советско-французское соглашение о формировании французской авиационной эскадрильи в СССР. Это знаменательное событие для галльских летчиков, которые соскучились по небу, было окончательно реализовано 4 декабря 1942 года в городе Иваново.

В личном составе эскадрильи находились 72 французских добровольца, около 14 лётчиков и авиамехаников. Боевыми самолётами находящиеся в распоряжении лётчиков были истребители «Як-1», позднее «Як-9» и «Як-3». После досконального освоения личным составом боевой техники они все были направлены на Западный фронт.

Прошёл месяц со дня приезда летчиков из Франции, все они успели обжиться, подружиться и некоторые даже влюбиться – дело молодое, хоть и война, конечно.

– Бонжур, ле фий.

– Бонжур, месье Жак.

– Вузет белле ком ун жур, ма шер Натали.

– Степаненко, переведи, что он сказал ей.

– Поздоровался.

– Не ври, Степаненко, он уже здоровался.

– Он сказал, что Наташа прекрасна как день божий, – нехотя перевёл Степаненко.

У неё было несколько воздыхателей, один из них Паша, лейтенант. Взревновал он как-то Наташу не на шутку к французу, даже предлагал уладить это дело по-мужски, дуэлью на небе, как принято у лётчиков. Но были оба вовремя вызваны к комбригу и получили хороший нагоняй, и ещё от Наташи вдобавок Паша – оплеуху, от которой у него развеялись все сомнения про безответную любовь. Жак же был наказан трёхдневным одиночеством за столом, которое стойко переносил, изредка со вздохом поглядывая на окно раздачи, за которым, насупившись, работала Наташа.

Вскоре про любовь Жака и маленькой Наташи не знали разве что соловьи в саду около взлётной полосы, да и те, когда узнали об этом упущении, со стыда звонкие песни им пели каждое утро под окном, любовь восхваляя. Такое вот маленькое военное счастье для обоих: она кормила его в столовой для лётчиков, а он боролся с коричневой чумой в небе. Вскоре загрустила наша Наташа, стала серьёзной, осунулась, только одни глаза карие горели. Как-то попросила она у переводчика Степаненко русско-французский словарь на один день, учила, как правильно сказать французу своему «mon cher amour je suis tombée enceinte», но в тот день, когда он завтракал в столовой и она ждала свободной минуты, чтобы подсесть к нему и сообщить эту новость, волновалась страшно, не зная как он себя поведёт.

На аэродроме взревела сирена. Он в спешке, не доев, не допив, побежал, чтобы соколом в небо взмыть, и через двадцать минут уже был в бою. Его сбил лётчик-ас Людвиг, что был из Эльзаса. Его отец имел булочную в Кольмаре, которая славилась не только своими ароматными хлебами, но и кондитерскими изделиями, знаменитым torte aux mertille, голубику же он покупал у отца Жака, который жил рядом, за холмами в Вогезах. Каждый раз, её покупая, они вместе пробовали сливовую наливку у соседа через двор, и отец Людвига заявлялся домой под вечер, навеселе, с философской улыбкой слушал ворчание сварливой жены.