Путешествие в Мир

Огибая дома фархори и путаясь изгибистыми развилками, запорошенная снегом дорожка продолжала вести юношу в ночной темноте. Стенаттен спал. Вокруг не было слышно ничего, кроме звука потрескивающих на морозе ветвей деревьев и тихого хруста снега под ногами вурмека. Укрепляющийся мороз заставил его отбросить чувства и собраться с мыслями. Горен уже не брёл без цели, а направленно шагал обратно к дому, торопясь оказаться в тепле. От площадки, он пошёл по следам, оставленным правительницей, и вернулся к укрытому снегом саду Сони. Проходя по тропе между деревьями, вурмек позвал кота, но тот не отозвался, и Горен, не пожелав больше его разыскивать, уверенно вошёл в дом. Он поднялся в комнату, упал на кровать и, даже не пытаясь уснуть, просто лежал.

Уставившись в потолок, юноша прокручивал в мыслях ту ночь, когда впервые увидел Таилла; вспомнил, как вместе с Роггеном нёс его в деревню; снова увидел в своих руках окровавленные латы и как, сжав Маарам в кулаке, опустил его в свой карман. Вурмек вновь оказался посреди освещённого луной огорода, стоя рядом с разгневанным братом, и снова бежал в лес, скрываясь от его преследования.

«Почему я всё не рассказал ему?»– спросил себя Горен, вспоминая голос Роггена, призывающий его вернуться.

Сердито отмахнувшись от воспоминаний, вурмек повернулся на бок и закрыл глаза. Но прошлое не желало оставлять его мыслей. Он видел, как идёт вслед за Реином по землям Тэпелрунга; почти ощутил тошноту и ломоту в теле, что терзала его в тот дождливый день; услышал ядовитый голос Заава, объявляющий о том, что сурицит продал его. Давнее чувство обиды опять шевельнулось в груди юноши.

– Предатель!– сквозь зубы произнёс он, поднимаясь с кровати.

Вурмек подошёл к окну и, потянувшись, сел на подоконник.

На улице всё ещё было темно, но время рассвета приближалось. Застланное облаками небо становилось светлее, а вместе с ним и снежные одежды деревьев, кажущиеся в ночи серыми, постепенно белели. Темнота отступала. Незаметно пришёл рассвет и всё, у чего ночь отобрала краски жизни, заново обрело свои цвета.

Горен снова услышал мяуканье. Это кот вернулся неизвестно откуда и теперь крутился под дверьми, просясь в дом. Некоторое время, он потоптался у порога, а затем запрыгнул на подоконник кухонного окна и принялся жалобно мяукать. Повторяя назойливые мольбы впустить его, он тёрся боками о стекло и скрёб оконную раму когтями.

–Кс- кс- кс,– тихо прозвучало голосом Сони.

В дверном проёме показалась хозяйка дома, одетая в вязаную накидку с наброшенным на голову капюшоном. В одной руке она держала большую плетёную корзину, а в другой крючковатую деревянную палку. Услышав её голос, кот тут же спрыгнул с подоконника и опрометью проскочил в открытую дверь. Сони шикнула ему вдогонку, оправила палкой придверный коврик и, не спеша, пошла по дорожке к голубятне. У входа женщина остановилась, обивая с копыт снег и, вдруг оглянулась. Вурмек, сам не зная почему, бессознательно отшатнулся назад. Однако, ему незачем было скрываться. Мысленно посмеявшись над собой, он снова посмотрел в окно. Но Сони у дверей голубятни уже не было.

«Странно», – подумал Горен и, прислонив голову к стеклу, закрыл глаза.

Размышляя о том, почему хозяйка так рано поднялась и для чего ей могли понадобиться корзина и палка на голубятне, вурмек уснул.

Когда солнце озарило собой Стенаттен, обитатели дома Сони, разбуженные многоголосым голубиным воркованием, собрались в гостиной для утреннего чая. Среди них был и Горен, так и не сумевший выспаться, и кот, который уже успел побывать на кухне и, наснимав сливочного крема с булок, сыто нежился на ковре у камина. Не было только Сони. Пангосса не нашёл женщину ни в саду, ни на голубятне и выглядел обеспокоенным. Обсуждая с Намваной её внезапное исчезновение, ящер нервно пыхтел курительной трубкой, готовясь отправиться на поиски пропавшей хозяйки по завершении завтрака. Вурмек же, несмотря на всеобщее волнение, скрыл, что видел Сони. Ему не хотелось лишних расспросов, поэтому он молчал, слушал и тихо потягивал свой чай.

К счастью, разыскивать хозяйку не пришлось. Она вернулась к концу чаепития, прибывая в прекрасном настроении, и даже напевала что-то весёлое. Склонившись на бок под тяжестью наполненной корзины, женщина вошла в дверь, и тут же встретилась с раздраженным ворчанием Багараса.

– Ах, мой дорогой,– облегченно выдохнув, сказала Сони, когда ящер взял из её руки корзину,– Ты напрасно так волновался. Я была у соседки. В этом году она собрала отменный урожай капусты, а погреб к зиме так и не успела доделать. Вот и раздаёт припасы по округе. Я, конечно, не осталась в стороне.

Хозяйка повесила накидку на крючок и, подойдя к Багарасу, взялась за ручку корзины.

– Ты ведь знаешь, как мои козочки любят капусту,– сказала женщина, потянув её к себе.

Хитро прищурившись, пангосса взглянул в глаза Сони и приподнял покрывающую корзину салфетку. В тоже мгновение, брови ящера недовольно изогнулись. Он отодвинул руку хозяйки и, взяв её под локоть, повёл женщину на кухню.