Путешествие в Мир

Он задумчиво осмотрелся вокруг и медленно пошёл навстречу движущимся к поселению фигурам. Теперь они стали ещё ближе. Это были трое оставленных вурмеком друзей, рядом с которыми шли Юна и двое харубов, а позади устало плелись лошади. Вурмек остановился. Ветер, что ещё совсем недавно был едва ощутимым, набрал силу. Горен чувствовал его настойчивые прикосновения и видел, как он сдувает с барханов песок и подвижным волнами гонит его по пустынной глади. Внутри юноши что-то сжалось. Ему было знакомо это чувство: замедляющее мысли, вкрадчивое, словно выползающее из под рёбер и обхватывающее тело тёплыми щупальцами волнения. Он обернулся назад. Поселение мирно жило своей жизнью: смеясь играли дети, в стороне от них беседовали женщины, пустынные коты и верблюды дремали, прячась в тени шатров. Всё было так же, как и несколько минут назад, но Горен чувствовал, что нечто невидимое, необратимое и могущественное уже здесь, среди этих людей и их домов, рядом с вурмеком и вокруг идущих к нему друзей. Оно уже пришло и ожидало мига, когда должно было известить о себе, провозгласить своё присутствие голосом неизбежного для всей Земли события.

Юноша вновь посмотрел перед собой и вдруг замер. Его друзья были уже совсем близко. Глядя на Горена, они приветствовали его улыбками, а позади них, вдалеке, в дрожащем воздухе двигалось темное пятно войска царицы.

Подбежав к вурмеку, Денизьям крепко его обняла и восторженно, почти шёпотом, сказала:

– Мы свободны, Горен! Мы, наконец, можем вернуться домой, понимаешь? Сегодня, сейчас же!

Она встряхнула юношу за плечи, но заметив его устремлённый вдаль взгляд, обернулась.

– Нам нужно идти, близится песчаная буря,– спокойно сказала Юна, взяв руку Денизьям в свою.

На глаза девушки накатились слёзы.

– Тревога о будущем не сможет его изменить,– произнесла харубианка, уводя её за собой.

Намвана и ящер обняли вурмека, и все трое, ничего не говоря, пошли следом за Юной и Денизьям. Возникший из неоткуда ветер всё более усиливался и, поторапливая идущих к поселению друзей, напористо подталкивал их в спину. Он уже перестал быть бестелесным. Вобрав в себя песок, ветер с шипением носился над землёй, рассыпая его рассеянными пыльными струями и налетая порывами, жалил кожу, как разъяренное насекомое. С каждой секундой он становился всё плотнее, и яркий свет солнца стремительно блекнул, перекрываемый тысячами тысяч мечущихся в нём песчаных крупиц. На Коами опускалась подвижная, почти живая темнота.

Когда друзья вошли в поселение, оно снова выглядело опустевшим. Больше не было видно ни играющих детей, ни безмятежно беседующих возле них женщин. Вместе с пустынными котами харубы скрылись в своих жилищах и встречали пришествие бури за плотно задёрнутыми занавесями. И только верблюды всё так же оставались снаружи, лёжа кучно, вплотную прижавшись друг к другу.

Юна подвела Денизьям к своему шатру и приподняла его занавесь.

– Переждём бурю здесь,– произнесла она, пропуская девушку вперёд себя,– Но, ваши животные не могут войти.

– Я буду вместе с ними,– взяв лошадей за вожжи, сказал Намвана,– Не беспокойтесь, мы не пропадём.

Багарас торопливо снял со спины свой мешок. Вручив его вурмеку, он подтолкнул юношу к входу в шатёр и, перебивая шум ветра, сказал:

– Будь с Денизьям. Я доверяю тебе её защищать.

Горен оглянулся назад. Поглощённое клубами песчаных туч войско царицы исчезло из виду. Но вурмек знал, что оно по-прежнему там и ведомое алчностью своей властительницы ползёт вперёд, даже сквозь непроглядную мглу бури.

– Делай как я сказал!– крикнул ящер и, толкнув юношу вперёд, опустил занавесь.

Юна быстрым движением завернула её пуговицы в тряпичные петли, и в тот же миг ветер со свистом ударил в стены шатра.

– Они погибнут!– крикнула Денизьям, бросившись к выходу. Вурмек перехватил её и силой заставил сесть.

– Эта буря предназначена не им,– спокойно ответила Юна,– Она их не убьёт.

Слова харубиянки не успокоили девушку. Вырываясь из рук Горена, она продолжала тянуться к выходу, а когда поняла, что её усилия напрасны, прижалась к вурмеку и горько заплакала. Юноша молчал. Готовый к встрече с неминуемой гибелью, он не знал, чем утешить Денизьям. Он был уверен, что в этот час смерть подбирается к каждому из четверых друзей и силой ли песчаной бури, или сотнями мечей армии наследницы, она всё равно свершит своё злодеяние. Вурмек не хотел искать слов ободрения, чтобы успокоить Денизьям; не хотел лгать. Долгий путь к этому дню, ведущий юношу среди коварства, лжи, торжества бездумной силы и смертей, заставил его потерять веру в возможность чуда. Горен не увидел его, когда был предан; оно не спасло от воинов царицы людей амако и твиллян; не остановило кровавую битву на Вольной Пустоши, и сейчас, когда вурмек и его друзья были в шаге от гибели, оно ничем не давало о себе знать. Надежда на то, что вера в чудо всегда будет с ним, вела юношу всё это время, но в его душе не осталось ни её, ни самой веры. Обнимая Денизьям, он понимал, что это последние минуты их жизней и смиренно принимал эту жестокую правду.