Путешествие в Мир

Отзвенели звуки битв, отшумели ветра бурь, догорели огни погребальных костров. Следы Горена на пройденных им дорогах смыли дожди, а раны его души медленно зализывала мысль о долгожданной встрече с близкими. Вурмек шёл домой. Вместе с ним, прочь от пережитых бед, шли Багарас и девушка. Простившись с погибшим Намваной, пангосса оставил своё прошлое позади и двигался по новому пути рядом с Денизьям. Он верил в то, что идёт туда, где наконец обретёт свой дом, а девушка всем сердцем надеялась, что все его ожидания исполнятся.

Их путь лежал в Симэр- город, с которого началось долгое путешествие Горена и Денизьям. Там они встретились, чтобы исправить будущее, и там должны были расстаться, чтобы продолжить жить каждый своей судьбой. Морские Врата обещали им обоим скорое воссоединение с родными, но вместе с тем сулили неизбежную разлуку друг с другом. С каждым днём она становилась ближе и от того клятвы друзей о верности звучали всё чаще и взволнованнее. Успокоением была лишь мысль о самой жизни, о том, что впереди есть ещё много дней, и они снова смогут встретиться.

Дорога в Симэр была длинной. Она примирила Горена и Денизьям с мыслью о расставании, но, входя в город, им не удалось сдержать слёз. Прощаясь, девушка и вурмек молчали. Не находя слов, чтобы выразить свою тоску, они стояли обнявшись, стараясь навсегда запомнить это мгновение.

– Я приду сюда. Я обязательно приду и разыщу тебя,– глотая слёзы, шептал вурмек,– Корабли, ведь, всегда возвращаются в Симэр. И ты вернёшься вместе с ними. А я встречу тебя на берегу, как и раньше.

Горен ещё крепче обнял Денизьям, а затем отпустил девушку и подошёл к Багарасу.

– Сегодня я доверяю тебе защищать её,– сказал он, пожимая ящеру руку.

Скрепив рукопожатие объятиями, они ещё раз произнесли слова прощания, и вурмек ушёл.

Его ждал Тэпелрунг и тропа, по которой много месяцев назад сурицит Реин вёл его в Морские Врата. Теперь это был обратный путь, и Горен шёл один.

Покинув Симэр, он ступил на раскрашенные свежестью весны земли Тэпелрунга. Зелёные холмы, яркие искры белых цветов, запах орешников и свист птиц… Горен неожиданно возвратился к тем далёким временам, когда был здесь, к дням, когда его душа, ныне прошедшая столько испытаний, была иной, свободной от опыта предательства, страданий, превозможения и ненависти. Увидев себя прежним, вурмек вдруг всем сердцем ощутил силу того, что с ним произошло. Он будто услышал свой крик, умоляющий пожалеть все те раны, что нанесло время; остановиться, чтобы осознать сколько пришлось пережить; признать себя как создание, согласившееся нести непосильный груз, и сумевшее выжить, чтобы вернуться. Вурмек плакал. Теперь он мог быть слабым; мог не прятать душу, чтобы выдерживать удары жестокости; снова мог чувствовать её и быть благодарным за то, что остался жив. Это были слёзы освобождения от необходимости забыть, кем он был, слёзы воссоединения разума с тем, что несмотря ни на что жило внутри Горена и берегло его всё это время. Он вновь ощутил себя таким же, как раньше: мечтательным юношей, незнающим зла. Ступая по землистой тропе между знакомых ему холмов Тэпелрунга, вдыхая воздух, наполненный ароматами былых дней, Горен не просто возвращался назад, он заново открывал в себе вурмека, которым был когда-то.

Земли сурицитов, освещённые закатным светом солнца, встречали юношу шелестом свежей весенней листвы, танцами бабочек, взмывающих вверх из густоты цветастой поросли разнотравья, и тёплым ветром. Словно подгоняя вурмека идти быстрее, он легко касался его плеч и, нежно теребя рыжие кудри волос, чуть слышно шептал ему не ухо нечто неуловимое мыслью, необыкновенно приятное. Вот впереди показалась гряда холмов, скрывающих за собой поселение сурицитов. Несколько минут трепетного ожидания- и они стали ближе, а ещё через миг вурмек уже смотрел на простирающуюся перед ним лощину, пытаясь унять биение встревоженного радостью сердца. Горен снова был здесь: видел распахнутые двери пещер, сурицитов, мирно занимающихся своими заботами, и обрамлённое густыми травами озеро. По его зеркальной глади всё так же плыли отраженные водой облака, а на берегу, как и много месяцев назад, беззаботно играли дети. Там у воды, задумчиво глядя на парящих в небе птиц, сидела старуха Уманта.

Увидев её, вурмек едва не вскрикнул, но сдержался и, оправив заплечный мешок, торопливо зашагал к озеру.

Незаметно приблизившись, он остановился за спиной сурицитки и аккуратно опустил ладони ей на плечи. Уманта взяла руку Горена в свою, прижала её к щеке и тихо произнесла:

– Я ждала тебя каждый день. Ждала даже тогда, когда мне сказали, что ты погиб в Морских Вратах.

Старуха повернулась к вурмеку. Она смотрела на него глазами полными слёз и улыбалась. Юноша тоже смотрел на неё и не решался ответить. Сомкнув губы, чтобы не расплакаться, он лишь крепче сжимал руку Уманты и вздрагивал от подступающего к горлу волнения.