Путешествие в Мир

Слова хранительницы очень обрадовали вурмека. Однако, как бы не хотелось ему поскорее покинуть залу, он понимал, что должен выразить благодарность владыке. Горен поднялся и, подойдя к креслу Десура, отдал поклон. И, хотя и в этот раз правитель не удостоил его взглядом, юноша не обратил на это никакого внимания. Он, наконец, мог избавиться от общества Реина и Эглиса, и неприязнь Десура была для него не так уж важна.

Через мгновение Горен и Уманта скрылись за тяжелой занавесью, покинув стены залы, и тут же оказались в небольшой слабоосвещенной комнате. Убранство её значительно отличалось от того, что вурмек видел минуту назад. Здесь не было ни украшений, ни богатых ковров, ни мягких подушек. Пол и стены комнаты были мозаично выложены разносортным камнем и кусочками породы, похожей на цветное стекло, а из мебели стояли только простая кровать, стол и несколько стульев. Единственное, что делало это помещение, схожим с залой, это стоящая в центре чаша с горящим маслом, и еще два выхода, также закрытых занавесями. Над чашей, спускаясь с потолка, на металлической проволоке был подвешен крюк, а у окружающей её каменной кладки, нагромождены котелки, горшки и прочая кухонная утварь.

– Ну, и что же ты остановился?– спросила Уманта застывшего в дверях вурмека,– Проходи, садись у огня. Лето отступает, и вечера стали холодные.

Горен взял стул и, присев у очага, робко спросил:

– Не могу ли я попросить у вас немного воды? С того момента, как я оказался на Волчьих Берегах, мне не удалось встретить ни одного источника.

– Волчьи Берега…– пробормотала старуха, взяв со стола глиняный сосуд с водой,– Я уже и забыла, как вурмеки зовут каменные земли волков. Волчьи Берега…

Хранительница отдала сосуд юноше и присела на стул напротив него. Она подняла вверх руку со зверьком и, крутя им из стороны в сторону, принялась внимательно его осматривать.

– Тэпелрунг- земли в которых ты находишься,– произнесла она,– Всегда славились своими реками и ручьями. Но все они протекают по ту сторону холмов и берут начало у Морских Врат. Ты же двигался от Камней Зверя, потому и не нашел воды.

Подтянув к себе один из котелков, Уманта расположила его в ногах и взяла лежащий на кладке нож. Не успел вурмек произнести и звука, как старуха резким движением перерезала зверьку горло. Горен вскочил со стула и в ужасе отпрянул к стене. Он впервые видел убийство и всю его страшную суть. Еще несколько секунд зверек хрипел и извивался, но потом его тельце обмякло, и он безжизненно повис в сжимающей его руке Уманты.

– Зачем вы это сделали?– едва слышно произнес юноша.

– Ценой своего недолгого существования на Земле этот цинпри́д продлит жизнь Де́е, единственной дочери Десура,– ответила хранительница,– Девочка унаследовала неизлечимый недуг своей матери и теперь, когда владыка потерял любимую женщину, он может лишиться и дочери. Лишь одно поддерживает жизнь Деи – это цинприды.

Хранительница перевернула зверька вниз головой, и багряные струйки крови из его горла потекли в котелок.

– Это чудовищно!– прошептал Горен.

Уманта подняла на него глаза и сказала:

– Жизнь вурмеков в старом лесу наверняка чиста и невинна, но за его пределами мир богат как на прелесть, так и на мерзости. И ты должен знать, что не все существа, живущие в нём, питаются грибами и орехами. Кто-то ест мясо убитых животных и птиц, кто-то питается водными тварями, а кто-то не откажется закусить и тобой. И, непременно, найдется тот, кто захочет убить тебя без всякой на то причины.

Горен брезгливо наморщил лицо.

– Разве что-то мешает всем существам есть, то, что дают растения?– спросил он,– Разве мало на Земле грибов, плодов и ягод? Для чего убивать живых?

– Ты прав,– ответила хранительница,– И вместе с тем не прав. Многим созданиям не прожить без мяса. Они просто погибнут, питаясь одними растениями. Сурицитам приходиться ловить и убивать птиц и мелких зверьков. У нас нет другого выхода. В теплое время года мы собираем семена и орехи и складываем их в амбары. Когда же наступают холода, двери пещер закрываются до самой весны. Биение сердец сурицитов замедляется, и мы живем в полусне, пока тепло не разбудит нас. На одних орехах нам не удалось бы выжить. До спячки мы отъедаемся мясом. Да, это правда, как бы неприятно она для тебя не звучала.

Уманта договорила, поднялась со стула и, прихватив с собой сосуд с водой, скрылась за занавесью одного из выходов. Горен облегченно вздохнул и вернулся к очагу. Он отодвинул стул подальше от оставленных на полу капель крови и стал терпеливо ожидать возвращения хранительницы. Но звуки, раздающиеся за занавеской, мучили его сознание, рождая в голове самые страшные картины. Ему казалось, что он слышит скрип лезвия ножа по камню и плеск воды, а затем шепот и опять скрежет металла.