Путешествие в Мир

В это же время, оставшаяся в ловушке Денизьям отчаянно боролась с сетями. Ход, проделанный вурмеком, был слишком мал для неё. Вооружившись ножом, девушка торопливо резала туго скрученные верёвки. Она понимала, что Горену одному не справиться с неизвестным и спешила, как могла, взволнованно поглядывая на борющиеся за стеной дождя фигуры человека и вурмека. Наконец, лаз был проделан, и Денизьям, выбравшись наружу, кинулась на помощь Горену. С разбега налетев на человека, она сбила его с ног и, прижав его лицом к земле, прокричала:

– Сеть! Скорее неси сеть, Горен!

Вурмек бросился к ловушке. Через несколько минут нелёгкой борьбы друзьям удалось справиться с неизвестным, накрепко затянув веревки на его руках и ногах. Пленённый, он рычал и пытался кусаться будто животное, отчаянно вырываясь из сетей. Но сопротивление его было недолгим. Точный удар девушки, отпущенный человеку по носу, заставил его присмиреть. Подхватив неизвестного под руки, Денизьям и Горен потащили его к бамбуковому домику.

Как только они внесли человека внутрь, девушка отпустила руки, и, брезгливо отерев их об одежду, сказала:

– Дальше я его не понесу,– а после, сплюнув в сторону неизвестного, добавила,– С удовольствием оставила бы этого паршивца мокнуть снаружи. Ночка под дождём пошла бы ему на пользу. Может тогда его безумная голова начнёт соображать как надо? Как думаешь, Горен? Выбросить этого сумасшедшего обратно на улицу?

Денизьям пнула ногой лежащего на полу человека. Тот, закряхтев, нервно зашевелился.

– Оставь его,– ответил девушке вурмек, пытаясь найти в темноте что-либо, чем можно осветить помещение,– Видишь же, старик не в себе.

Нащупав на столе лампу, Горен запалил её, и дом озарился светом. В ту же секунду, появившись будто из неоткуда, его тесную комнату заполнили десятки бабочек. Слетевшись на свет, они окружили Горена и принялись порхать вокруг него, словно ожидая чего-то.

– Только не причиняйте им зла,– жалобно простонал неизвестный,– Они безвинны и лишь просят накормить их. Мои несчастные, сколько горя вам принёс этот оголтелый подлец!

Человек пошевелился, стараясь подняться, но, не сумев этого сделать, безвольно обмяк.

– Им нужно лишь немного нектара плодов,– тихо произнёс он,– Будьте милостивы, друзья мои! Бабочки не виноваты в том, что творит несносный хозяин этого дома.

– Друзья мои?!– иронично воскликнула Денизьям, замахнувшись на неизвестного,– Мгновенье назад ты чуть не лишил вурмека жизни, а еще раньше вёз нас на болота, чтобы утопить. Теперь же, как ни в чем не бывало, зовёшь нас друзьями, да ещё и насекомых твоих просишь накормить?

Горен остановил девушку, встав между ней и лежащим на полу человеком.

– Он прав, Денизьям,– сказал вурмек,– Это просто бабочки,– Мне не составит труда выполнить просьбу старика.

– Ты только взгляни на себя!– не унималась Денизьям,– Этот чокнутый едва ли не масло из тебя взбил, а ты предлагаешь выполнять его просьбы? Очнись, Горен! Мы ему не друзья!

Вурмек ничего не ответил и под удивлённым взглядом девушки принялся осматривать комнату. Заметив на заваленном мусором столе несколько желтых фруктов, он взял из рук девушки нож и разрезал плоды на небольшие куски.

– Очень прошу вас положить дольки на те тарелки, что стоят у окна,– сказал человек.

Горен выполнил просьбу неизвестного. Бабочки, очевидно привыкшие к ритуалу подачи ужина, тут же расселись по краям тарелок и, запустив свои хоботки в сочную мякоть плодов, начали трапезу.

– О, благодарю вас, юноша,– произнёс человек,– Я был уверен, что Галивугр ошибся в вас. Если бы он хоть на мгновение позволял себе задуматься, то сразу бы понял, что вы не опасны,– тяжело вздохнув, неизвестный добавил дрожащим голосом,– Но, как видите, с ним сложно совладать. Я единственная надежда на то, что он сможет опять стать таким, каким являлся когда то… Хотя… Я так слаб, а безумие Галивугра всё сильнее. Под натиском болезни он совсем перестал меня слышать.

Денизьям разразилась заливистым смехом.

– То есть, ты хочешь сказать…,– начала она.

– Подожди,– перебил её вурмек и обратился к человеку,– А как ваше имя?

– Твилляне зовут меня Гал. Но я вовсе не уверен, что это имя дано мне при рождении. Видите ли, имя утрачивает всякий смысл, когда нет ни одного человека, произносящего его хотя бы время от времени. А я так давно живу в одиночестве!– ответил неизвестный, и тихо прошептал сквозь слёзы,– В моей памяти не осталось ни одного воспоминания о тех днях, когда я поселился в этом лесу. В сущности, я не знаю, кем был раньше.