Путешествие в Россию

В одном московском театре я увидел плохую, китчевую, сырую, но очень показательную пьесу. Называлась она «Евграф, искатель приключений» («Евграф, кузнец своей судьбы»)[32]. Кто такой Евграф? Молодой человек, племянник хозяина парикмахерской, он работает помощником в семейном деле, в перспективе – совладелец, любим хорошенькой кассиршей, и будущее его, даже в это смутное время, даже в этой революционной стране, можно назвать надежным. Но Евграф отвергает профессию, кассиршу и будущее, он не хочет быть цирюльником, он хочет быть героем. Конечно, он скатывается по известным «ступеням», которые есть и в России, и кончает с собой, раскаявшись в убийстве нэпмана-еврея. Почему Евграф не хочет стать парикмахером и остаться в живых? Потому что он герой революции, он не может забыть, как сражался в рядах Красной Армии, конфисковывал имущество, выгонял буржуев из домов, видел их перед собой на коленях, держал в руках их жизни и пьянящую власть. Как же можно снова кланяться и услужливо открывать двери перед всеми старыми или, что еще хуже, новыми гражданами, что, в конце концов, и должен делать помощник парикмахера?

«Евграф», как я уже сказал – грубая пьеса (одна из тех многочисленных мещанско-жестоких пьес, которые так часто ставятся сейчас в России и о которых я еще расскажу), автор хватает проблему обеими руками и чуть не душит ее; преувеличения не художественные, а дидактические, он «моралист», он хочет показать, что пришло время, когда герои должны стать гражданами, что им совсем не повредит. Но именно поэтому он сам становится столь же характерным для эпохи, как и ее герой. Мне Евграф симпатичнее автора и буржуазной морали, господствующей в стране; хотя я верю, что можно стричь нэпманов и оставаться верным идеалам революции. Но Евграф, каким бы неуклюжим он ни был, является типичным примером, символом, а его судьба – это судьба революционера, который не вписывается в скучные дни мнимого или реального «строительства». Но если говорить не только о конкретном парикмахере, но о «строительстве» в целом (чего автор, конечно, не делает), возникает вопрос: Евграфы действительно творят свою судьбу сами или им помогают «строители»? Варианта только два: герой или буржуй? Если граната превращает в революционера, а бритва – в буржуя, то что же такое «буржуй», в которого летит столько гранат? Быть может, он скорее уродливое творение природы, а не опасный продукт экономического строя? Если не нужно менять ремесла, превращаться из «работника» в «работодателя», а просто из пролетарского революционера превратиться в пролетарского мещанина – где грань между «буржуем» и «свободным» человеком? Если «сейф с золотом» – примета «сытого буржуа», то любовь к тишине, уютному воскресенью, кружке пива, граммофону, жене и ребенку, посещению музея, шахматной партии в клубе – признак буржуа голодного. Но этот фактор не имеет значения. Ни один теоретик не может утверждать, что воскресенье, пиво, граммофон, музей и шахматы являются достоянием только буржуазии и что они не могли бы процветать в некапиталистическом обществе: революция не отвергла их, но с радостью приняла, поддержала и взяла на вооружение. Даже если типично буржуазная духовная структура – прямое следствие капиталистического экономического строя, не исключено, что существует естественная предрасположенность к «буржуазности». И мелкобуржуазные наклонности пролетария как раз доказывают это. Смысл революции не может состоять в замене гражданина – гражданином, эксплуатирующего буржуа – эксплуатируемым, жестокого мещанина – страдающим. Не может быть смысла в том, чтобы осчастливить весь мир граммофоном, музеем, шахматами. Не может быть, чтобы их судьба была «омещаниться».