Путешествие в Россию

Эти немногие отобранные по прихоти автора гравюр детали или «реалии» и есть предмет нашего исследования. То, например, как «Ульфельдт» изобразил подколоколенное сооружение Государева двора, как он вылепил из подручного материала свою соотносимую с этим зданием пиктограмму, поможет нам оценить его таинственный метод и понять меру его информативности. Изображение фантастического двухбашенного подколоколенного сооружения в центре Слободы стало для своего времени сенсацией. Прошло едва не целое столетие, прежде чем ученым удалось развеять этот совершенно безграмотный ульфельдтовский фантом без остатка. Справедливость требует отметить, что осторожное отношение к рисунку колокольни присутствовало всегда. Наиболее проницательные из ученых уже давно высказали предположение, что не понимающий русскую архитектуру Ульфельдт изобразил, таким образом, арочную столпообразную звонницу, однако другие продолжали искать в земле «остатки второй башни». К концу вокруг Распятской колокольни не оставалось живого места. Стало ясно, второй башни не было в природе. В 1989 г. фундаменты звонницы были найдены. Появилась возможность реконструировать оба сменивших друг друга на протяжении полувека сооружения. Оказалось, что надстроенная первой церковью Алексея митрополита огромная Распятская колокольня почти во всем повторяла и самую предшествовавшую церковь под колоколы и ее звонницу. Старое здание оказалось увеличенным в высоту в 2,5 раза и превращено в часовую башню. Остался открытым только вопрос о дате перестройки. Эту звонницу Ульфельдт, будучи датчанином, просто не заметил: столпообразные звонницы были ему в диковину. В Северной Европе таких звонниц для сверхтяжелых колоколов просто нет. Сверхтяжелые колокола в Европе всегда помещают в башни. Столь огромных колоколов под открытым небом — особенность русского звона— Ульфельдт у себя в Европе никогда не видел. Рисуя свой маршрут по памяти, Ульфельдт затруднился вспомнить, как они висели. Тектоника сооружения не была им ни понята, ни усвоена. Вместо четырех реально существовавших столбов он оставил одну «опору» в виде второй башни, повесив колокола «гирляндою». Поскольку первая башня — столпообразная церковь, у него получилось две церкви, что, конечно, ни с чем не сообразуется и противно самому духу русской архитектуры. Пытаясь ухватить ускользающую от него суть непонятного ему сооружения, он изобразил реально имевшую быть двускатную кровлю над звонницей (но без самой звонницы!), достоверно существовавший фряжский «плоскостной» портал (продублирован на второй лжебашне) башнеобразной церкви Алексея митрополита (кстати, единственный церковный портал, изображенный Ульфельдтом).

Новый звонничный комплекс повторял старый с той разницей, что церковь Алексея митрополита теперь была надстроена часовой башней и увенчана шатром-шпилем. Какую из двух колоколен — старую или новую — видел Ульфельдт? Судя по гравюре № 1, Ульфельдт не заметил ни шпиля циферблатов, ни яруса звона. Между тем башенные часы устраивались в Европе уже больше столетия — сначала на ратушах, потом — на церквях. Думаем поэтому, что он видел церковь и звонницу в первой редакции, а значит, перестройка Распятской колокольни происходила после 1578 г., это все еще в огромной степени был дворец Василия III.

Итак, Ульфельдт, не обладая необходимой архитектурной квалификацией, не мог донести в деталях архитектуру слободского дворца, из чего следует, что архитектурный стаффаж на рисунках 2, 3 и 4 задумывал не он.

Итак, делаем первые выводы: рисунки 2, 3 и 4 с их богатой изобразительностью в действительности не содержат никакой имеющей отношение к Слободе архитектурной информации. В них нет живого рисовальщика, полного растяпы и неумехи, каким был посол Ульфельдт. Они слишком гладкие, слишком правильные, слишком отдают книжной школой. В рисунке № 1, напротив, все натурально, все подлинно, он изначально лишен художественно-живописной установки. Не архитектура цель автора, а «графика посещений», передаваемая «человеческими гирляндами» — шпалерами опричников, церемониал. Лишенный натурального обзора, «прогоняемый сквозь строй» Ульфельдт видит не дворцовую резиденцию русского царя, а груди и спины опричников. Зато это — правда. Таковы трудности этого источника.

Почти столь же фальшиво, как колокольня, выглядит и придуманная «крестообразная» пиктограмма для трех слободских церквей — Покровского собора, Троицкой и Успенской. С трудом веришь, что здесь изображены русские церкви, несмотря на подрисованные к ним вполне узнаваемые барабаны и луковичные главы (разумеется, без крестов).