Путешествие в Сиам

Похоронив вице-короля, который приходился ему родным братом, Его Величество повел себя самым постыдным образом. Всем было известно, что в гареме вице-короля – первые красавицы Лаоса, Пегу и Бирмы. Особенно славилась своими многочисленными достоинствами принцесса Чиангмая, обладавшая необычайной красотой и ангельским характером. Этикет не позволял братьям королевской крови заглядываться на женщин из сералей друг друга, однако Маха Монгкут, используя методы, совершенно недостойные его высокого положения, разузнал о появлении в гареме вице-короля этой знаменитой и желанной красавицы [158]. И хотя она, тайно сочетавшись браком с его братом, теперь приходилась ему невесткой, он, пренебрегая всякими понятиями нравственности и такта, не скрывал зависти и досады. Более того, эти постыдные чувства подкреплялись и другими соображениями, помимо просто сладострастия и показного хвастовства. Отец этой женщины, правитель зависимого от Сиама Чиангмая, несколько раз отважно и дерзко выступал против агрессивной власти короля. А однажды, когда Маха Монгкут потребовал, чтобы тот прислал в Бангкок своего старшего сына в качестве залога преданности и безупречного поведения отца, этот правитель, ничуть не испугавшись, ответил, что он сам себе залог. При повторном требовании, выраженном более жестко, молодой принц покинул двор отца и укрылся в крепости вице-короля, где ему оказали самый радушный прием. Там он находился, пока не счел целесообразным найти более надежное или менее опасное убежище.

Возникшая таким образом дружба между двумя гордыми и смелыми правителями со временем стала прочной и долговечной, и в результате принцесса Сунартха Висмита (охотно, по доброй воле) вышла замуж за вице-короля примерно за год до его смерти.

Сын короля Чиангмая так и не прибыл ко двору короля Сиама, но грузный старый правитель в сопровождении доверенных сторонников нагло явился ко двору собственной персоной, и Маха Монгкут, втайне уязвленный, внешне изобразил снисходительность и сделал вид, что не заметил отсутствия молодого вассала.

Память об этих случаях неповиновения раздражала Верховного короля, и он довольно часто посещал дворец вице-короля под предлогом решения каких-то семейных дел, порученных ему покойным братом, а на самом деле – чтобы познакомиться с очаровательными женщинами из его гарема. И, как это ни предосудительно выглядело даже с учетом сиамских представлений о божественном праве королей, наиболее привлекательных и воспитанных из них тайно увозили в его собственный гарем. Некоторое время я ничего не слышала о принцессе Чиангмая, но было любопытно, даже забавно, наблюдать, с каким тихим презрением относятся к новеньким женщины королевского гарема, особенно к соперницам из Лаоса, которые обладают более утонченной красотой и вообще намного милее своих сиамских сестер.

Как-то раз Его Величество решил две недели пожить во дворце вице-короля, что породило опасные сплетни среди обитателей его собственного дворца. Главная жена короля, леди Тхенг, даже осмелилась намекнуть, как бы не постигла его участь брата, умершего от медленно действующего яда. Весь его гарем гудел как потревоженный улей: некоторые женщины были охвачены непривычным и неестественным весельем, другие посылали доверенных рабов советоваться с придворными астрологами и предсказателями. В конце концов все заинтересованные лица, – общаясь между собой таинственным шепотом, на языке взглядов и жестов, посредством «женского телеграфа» делясь друг с другом агентурными сведениями, – пришли к заключению, что их повелитель стал жертвой чар колдуньи или чародейки.