Путешествие в Тянь-Шань

Слух о появлении сильного русского отряда у подножия Тянь-Шаня, пришедшего на защиту богинских владений, облетел, как молния, весь Иссык-Кульский бассейн. Про меня рассказывали, что я имею в руках маленькое оружие (пистолет), из которого могу стрелять сколько угодно раз. Распространившиеся о нас слухи, с обычными преувеличениями о нашей численности и вооружении, произвели магическое действие. Сарыбагиши быстро снялись со своих завоеванных у богинцев кочевьев на обоих прибрежьях Иссык-Куля (Терскее и Кунгее) и бежали отчасти на западную оконечность озера и еще далее на реки Чу и Талас и даже отчасти за Тянь-Шань на верховья Нарына, вследствие чего я получил полную возможность осуществить свое намерение проникнуть в глубь Тянь-Шаня в направлении меридиана середины озера Иссык-Куль через самый доступный из его перевалов – Заукинский.

8 июня я имел по этому предмету окончательное совещание с Бурамбаем и Тезеком. Я объяснил им, что иду вперед только со своим конвоем (из полсотни казаков) и богинскими проводниками по южному прибрежью Иссык-Куля (Терскею) и, дойдя до реки Зауку, поверну к югу для того, чтобы перейти через Заукинский перевал на истоки Нарына (Сырдарьи). Во все это время Тезек со своим отрядом должен будет оставаться для охраны кочевьев Бурамбая, даже и в том случае, если бы этот последний решился выдвинуться за мной и занять снова свои иссык-кульские земли.

Бурамбай был в восторге. Ему как нельзя более было на руку мое восхождение на Тянь-Шань по Заукинской долине, так как оно закрепляло за ним владение важнейшим из тянь-шаньских горных проходов и исконных его пашен и садовых насаждений по реке Зауку. Поэтому Бурамбай вызвался сам снабдить меня безвозмездно необходимым числом лошадей и верблюдов для моего первого путешествия в глубь Тянь-Шаня.

Весь день 8 июня прошел в сборах лошадей и верблюдов. Ночь на 9 июня в кочевьях Бурамбая была еще холодна, но к 9 часам утра, при солнечном блеске, было уже жарко (до 20 °C).

Глава четвертая

Мое выступление в 1857 году с казачьим отрядом в глубь Тянь-Шаня. – Перевал Санташ. – Пленники богинцы. – Река Ак-су. – Встреча с сарыбагишами у реки Каракол. – Заукинский горный проход в верховья Нарына. – Мертвое поле битвы. – Пещеры. – Иссык-Кульская бухта Кызыл-су и берега этого озера – Река Тюп – Истоки Нарына. – Древние усуни. – Альпийские луга. – Кунгей и Терскей Алатау. -Встреча с сарыбагишской барантой. – Табульгатинский перевал. -Поездка на верховья рек Кок-джар и Сары-джас. – Дуана. – Хан-Тенгри и его ледники. – Река Текес. – Мое посредничество между Бурамбаем и Умбет-Али и четыре пленницы. – Весть о гибели Адольфа Шлагинтвейта в Кашгаре. – Поездка на Мусарт и экспедиция на выручку Тезека. – Курментинский перевал. – Реки Чилик и Тургень. -Возвращение в Верное. – Обратный путь. – Илийская равнина. – Поездка к Тезеку. – Лежа. – Озеро Ала-куль. – Тарбагатай. – Возвращение в Семипалатинск. – Барнаул. – Омск. – Возвращение в Петербург

Девятого июня я, наконец, выступил с неописанным восторгом, со всем своим отрядом, в первое свое путешествие в глубь уже давно возвышавшегося передо мной Тянь-Шаня.

Отряд мой состоял из 49 казаков; один из казаков заболел и был оставлен мной на попечение богинцев вместе с моим крепостным слугой, также заболевшим, действительно или притворно. Сверх казаков в состав моего отряда входили 12 каракиргизских проводников и вожаков верблюдов, данных нам Бурамбаем, и мой верный спутник, почтенный художник Кошаров. Один из казаков состоял при мне неотлучно в качестве переводчика, так как он превосходно владел киргизскими языками. У нас в отряде, кроме 63 хороших каракиргизских верховых лошадей (под нами), было еще 12 верблюдов.

Казахи племени дулат рода каскарау – проводники экспедиции П. П. Семенова. 1856 г. Рисунок художника П.Кошарова

Весь наш караван очень быстро вышел из аулов Бурамбая на близкий от них горный перевал Санташ через горный водораздел между илийским и иссык-кульским бассейнами.