Путешествие во времени с хомяком

8. Иногда мама бывает задумчивой: она подолгу смотрит на меня и говорит обо мне «чудо-мальчик». Это мило, но порой я смущаюсь. Мама с папой очень долго пытались завести ребёнка. Врачи говорили маме, что у неё может и совсем не быть детей, поэтому родители были безумно счастливы, когда я появился. (Ура мне!)

9. Её любимый актёр – какой-то парень по имени Ричард Гир; он очень пожилой, седовласый, в очках и всё такое. Она называет его «роскошным» и говорит, что ей всегда нравились мужчины постарше. Это тот неловкий момент, когда я готов выбежать из комнаты, зажав уши руками. (Папа был чуть младше мамы, а Стив старше неё, но не похож на Ричарда Гира. Ничуть не похож.)

10. Я оставил самое интересное напоследок. У моей мамы перепончатые ноги! И у меня, кстати, тоже. Ладно, я сильно преувеличиваю. Эта штука называется «синдактилия»: мизинцы на маминых стопах соединены кожей с соседними пальцами. Это наследственное: маме передалось от её мамы, а дальше – мне. (Мне кажется, в этом есть что-то инопланетное, и я почти никому не показывал пальцы своих ног – да и где бы я мог это сделать.) Штука довольно редкая, но не опасная.

Глава 21

Когда я просыпаюсь, дедушка Байрон сидит в своих жёлто-оранжевых одеждах за столом на кухне и вертит в руках мобильный.

– Чёртовы дети. Не уважают собственность – вообще ничего не уважают. Чёртова глубокая царапина сбоку, и ещё этот отвратительный запах лисьего… – он замечает, как я вхожу в комнату, – лисьих дел. Батюшки мои, какой же смрад.

Когда дедушка Байрон взволнован, его речь становится странной: он говорит безнадёжно устаревшими фразами или переходит на диалект.

– Ты же вызвал полицию, Байрон? – спрашивает мама.

– Уж будь уверена. Они видели этого негодника ночью и пустились за ним в погоню, но ему удалось скрыться.

– Сегодня ночью мопед твоего дедушки украли малолетние угонщики, – объясняет мама.

– О нет, – говорю я. А потом ещё раз с чувством: – О нет!

Надеюсь, я не переигрываю. Но дедушка где-то далеко в своих мыслях.

– Вот чего я совсем не понимаю, – говорит он, – это почему они вернули мопед? Завезли его на дорожку – туда, откуда взяли. Ведь они могли просто его где-то бросить?

– А что с замком, Байрон?

– Это ещё одна странность. Замок не был сломан. Могу только предположить, что забыл его закрыть. Ладно, идём, Ал, сейчас начнутся «Игры разума», – он направляется в гостиную, и тут меня осеняет дельная мысль.

– Может, посмотрим у тебя?

Он вопросительно смотрит на меня:

– Почему, ради всего святого?

– Просто… у тебя лучше. Мы… мы можем попить масала-чай.

Уловка срабатывает: дедушка широко улыбается.

– Давай поторопись. Мы можем не успеть на начало, но там простые вопросы. Ничего интересного!

– Постой, я кое-что забыл!

Я бегу наверх и снимаю запасной ключ от мопеда с жёлтого брелока. Вместо него я вешаю другой, от своего старого велосипеда. Они не особо похожи, но с первого взгляда дедушка может и не заметить, что запасной ключ исчез. Так я смогу ещё раз позаимствовать его мопед.

Когда мы подходим к дедушкиному дому, я вижу масштаб ущерба при свете дня, и мне становится стыдно. Глубокая царапина на мопеде повредила краску и пластиковый ножной щиток. Хуже того: дедушка подвозит мопед ближе к дому, достаёт из багажника совершенно новую тяжёлую цепь и протягивает её от колёс до водосточной трубы.

Он замечает, что я наблюдаю, и подмигивает мне:

– Я не оставлю им ни единого шанса!

Я ещё не успел повесить фальшивый запасной ключ на крючок: дедушка Байрон усаживается перед телевизором, и теперь я могу тайком вернуть ключ на место, пока делаю на кухне чай. Вот только, когда я оборачиваюсь, он стоит в дверях – и я не знаю, когда именно он подошёл.

Он видел, что я делаю? Мне никак не узнать этого. Он всё ещё стоит в дверях, и я протискиваюсь мимо. Его взгляд будто бы скользнул по крючкам для ключей, но я не уверен. Может, мне просто показалось.

В этот раз – впервые за долгое время – дедушка проигрывает кучу вопросов. Раньше я такого не видел. Он заметно раздражён. И вот звучит вопрос, которого я боялся:

– Как продвигается книга?

Всем своим видом я показываю, что мне стыдно.

– Я был очень занят, дедушка Байрон…

– Ладно, всё в порядке. Эта книга писалась не для молодых людей. Может, будет лучше, если я просто расскажу тебе, что в ней?

На том мы и порешили. И хорошо, ведь позже это спасёт мне жизнь.

То есть одну из моих жизней, если быть точным. В каком-то смысле.

Глава 22

Вот что рассказывает мне дедушка Байрон:

«Шри Кальпана» была и остаётся малоизвестной книгой: этот древний индийский манускрипт относится предположительно к 1500 году до нашей эры. Это одна из самых первых написанных книг – ей больше трёх с половиной тысяч лет.

В ней описаны секреты индийских гуру, которые не раскрывались веками, в том числе, как они запоминали огромное количество песен и стихов, генеалогические древа и исторические события.

Дедушка Байрон подливает чай и немного расслабляется – он видит, что я слушаю очень внимательно.