Путешествия Элиаса Лённрота. Путевые заметки, дневники, письма 1828-1842 гг.

От Хаапаярви до Йокикюля полторы мили. Прохо­дили мимо деревни Кархунпя, окрестности которой с ламбушками, заливами, перешейками и лесами являются кра­сивейшими в стране. В половине четверти мили от Йокикюля находится порог Куоккайсет. До этого места распро­странилась сеть карельских лесопильных заводов. Доски увозят в Лаппеенранта и Вийпури. Вокруг завода вырас­тет скоро небольшой городок. От лесопиления много поль­зы стране. Оно способствует развитию лесоводства и зем­леделия, а также других видов предпринимательства. Напротив, смолокурение в Похьянмаа — это бедствие для страны. Оно сводит на нет леса, тормозит развитие земле­делия и скотоводства, порождает в народе леность и удер­живает его от занятий каким-либо иным производством.

Мне пришла в голову мысль, что именно смолокурение, которое так настойчиво ныне внедряется в крае северны­ми городами-портами, однажды приведет к их разорению. Это будет наказание за ограниченность, наказание, кото­рое скажется лишь в третьем и четвертом поколениях. Сиюминутная выгода ослепляет людей так, что они не ду­мают о завтрашнем дне. Уже теперь почти вся торговля маслом, мясом и т. д. перемещается на восток, тогда как в недалеком прошлом ею еще занимались в северных морских городах. [...]

Петрозаводская пристань

На деревенской улице. Южная Карелия

Город Кемь

Перетаскивание лодки в пути

Соловецкий монастырь

Порог и сопка Кивакка в северной Карелии

Лопарский чум в Коле

Город Повенец

Севернокарельский пейзаж

Десятое путешествие 1841 — 1842 гг.

Опубликовав важнейшую часть из всего со­бранного им за предыдущие поездки — эпические и лирические песни, Лённрот все больше внима­ния стал уделять изучению языка. В январе 1841 года вместе с норвежским языковедом пастором Нильсом Стокфлетом он отправился в длитель­ную лингвистическую экспедицию, намереваясь через Олонец добраться до русской и норвежской Лапландии, а по возможности и до самоедов [ненцев]. Они доехали до Иломантси, а оттуда Лённрот через Салми и Вескелюс уже один про­должил путь в Петрозаводск. Но поскольку на границе ему не сделали должной контрольной отметки в паспорте, поездка прервалась и ему пришлось вернуться в Финляндию. Лето он про­вел в Лаукко, осенью поехал снова, на этот раз с М. А. Кастреном, в финляндскую Лапландию. Кастрен присоединился к Лённроту в Кеми [Фин­ляндия], откуда исследователи вместе поехали в Инари, навестили Стокфлета в Карасйоки (нор­вежская Лапландия), а после этого зимой 1842 года совершили длительную и трудную поездку в Паатсйоки, Колу, Кандалакшу, Ковду, Кереть и Кемь, а оттуда отправились в Архангельск, ку­да прибыли в конце мая. Найдя изучение языка самоедов бесполезным для себя, Лённрот в Ар­хангельске отказался от попытки изучить этот язык, расстался с Кастреном и в июле отправил­ся в обратный путь и, частично по суше, частич­но по воде, проехал через Онегу, Каргополь и Вытегру до Лодейного Поля. Из Лодейного Поля Лённрот совершил продолжавшуюся не­сколько недель поездку к вепсам в верховья реки Оять. В октябре он вернулся домой.

ИЗ ДНЕВНИКА

Сямяярви, 12 марта 1841 г.

Я посетил дом одного священника, где меня приняли с тем неподдельным радушием и гостеприимством, какое могут оказать бедные люди. Сварили кофе и прямо-таки упросили выпить третью чашку. Сетовали, что на этот раз в доме не оказалось чая. «Ну, этой беде нетрудно по­мочь», — подумал я и вынул из своей сумки кулек, который мне, к счастью, удалось сохранить, хотя последний возница-финн ни в какую не хотел везти меня через та­можню, пока я не извлек из своей бедной дорожной сум­ки все, что запрещено провозить через границу. Пришлось оставить на границе гостинец радушных хозяев из дома священника в Иломантси — почти не начатую бутылку вод­ки, но с чаем и сахаром мне жалко было расставаться. «Уж если таможенник вздумает отобрать это, то пусть бе­рет», — подумал я. Однако возница рассуждал иначе: «Плевать мне на ваш чай и сахар, но ежели меня поймают на том, что я везу человека с запретным товаром, у меня заберут лошадь». И он рассказал историю про одного муж­чину, который пытался перевезти через границу контра­бандой немного кофе. У него конфисковали не только ко­фе, но и лошадь с санями, да и сам он едва ли избежал бы ареста, если бы не быстрые ноги, которые помогли ему скрыться в лесу. У другого обнаружили в кармане бутыл­ку вина и тоже отобрали лошадь. И все же эти рассказы не напугали меня, я решил сохранить свой чай и кофе, и возница наконец согласился, но с тем условием, что я выкуплю его лошадь, если ее конфискуют из-за моих припасов. Но когда мы прибыли на таможенный пункт, служащий выказал полное пренебрежение к моей сумке, не удостоив ее даже взглядом.