Путешествия Гулливера

Бедная девочка пришла в ужас; весь дворец был поднят на ноги. Слуги помчались за лестницами, а толпа придворных и челяди сбежалась поглазеть на обезьяну, которая устроилась на крыше. Животное прижимало меня к груди, как младенца, одновременно набивая мой рот отвратительными «лакомствами», которые извлекало изо рта, и угощая тумаками, если я отказывался есть. Люди, собравшиеся внизу, покатывались от смеха, глядя на эту картину, и я не берусь их осуждать. Зрелище, бесспорно, было забавным для всех, кроме меня.

Кое-кто начал бросать камни, рассчитывая согнать проказницу вниз, но их остановили, опасаясь причинить мне вред. К крыше приставили длинные лестницы, несколько человек бросились по ним к обезьяне. Заметив это, она отшвырнула меня в сторону и бросилась наутек. Хорошо еще, что мне удалось зацепиться за черепицу; я находился на высоте пятиста ярдов от земли и каждую секунду ждал, что меня сдует порывом ветра. К счастью, слуга Глюмдальклич проворно подполз ко мне, сунул в карман и благополучно спустился вниз.

Рот мой был набит какой-то гадостью, я задыхался, все тело ныло от тумаков. После этого приключения я провалялся в постели больше двух недель с горячкой. Во время болезни меня постоянно навещали знатные особы, а куда подевалась обезьянка, я так и не узнал.

Окончательно окрепнув, я отправился к королю, чтобы поблагодарить его за оказанные мне милости. Его величество был настроен на шутливый лад и тут же спросил меня, о чем я размышлял в объятьях обезьяны, понравилось ли мне ее угощение и как повлиял на мой аппетит свежий воздух на крыше. И, не дожидаясь ответа, поинтересовался, как бы я поступил, случись подобное у меня на родине.

Я сердито пробормотал, что в Европе обезьяны не водятся, а потом добавил, что те, которых привозят к нам как диковинку, вполне милы, забавны, а главное — соразмерны европейскому человеку. «Что касается здешнего чудовища, — хмуро добавил я, — то я бы мог, пожалуй, справиться с ним, если бы не внезапность его вторжения…»

Король на это только многозначительно хмыкнул.

Каждый божий день я становился поводом для насмешек придворных и слуг. Даже моя добрая Глюмдальклич, несмотря на нежную привязанность ко мне, была так простодушна, что не упускала случая поведать королеве о моих промахах. Однажды воспитательница девочки вздумала отправиться с нею за город, чтобы немного подышать лесным воздухом. Выйдя из кареты у тропы, ведущей к сосняку, девочка поставила мой ящик на землю, выпустила меня, и я зашагал впереди моих спутниц. На повороте лежала лепешка свежего коровьего навоза; мне же вдруг вздумалось показать дамам свою ловкость и преодолеть препятствие одним прыжком. Я разбежался, оттолкнулся — и тут же по колени погрузился в навоз. С трудом выбравшись из ловушки, я убедился, что утопил в ней свою шляпу. Слуга, как сумел, обтер мое перепачканное платье своим носовым платком, а Глюмдальклич вернула меня, чрезвычайно расстроенного, обратно в ящик. Королева и король тут же узнали об этом досадном происшествии — и в течение нескольких дней за моей спиной то и дело слышался смех.

Глава 6

Пару раз в неделю я присутствовал при утреннем туалете короля и наблюдал, как цирюльник бреет его. Сначала я даже боялся смотреть на гигантскую бритву, но со временем привык и однажды попросил брадобрея вытащить из мыльной пены с полсотни волосков его величества и отдать мне. Раздобыв у столяра гладкую щепку, я придал дереву с помощью ножа форму спинки гребешка. Затем, просверлив самой тонкой иголкой, какую только смогла отыскать Глюмдальклич, ряд отверстий, я вставил в них волоски из королевской бороды и получил довольно-таки сносный гребень. Это было очень кстати, потому что мой старый гребешок сломался, а в этой стране не нашлось бы мастера для такой тонкой работы.

Это подтолкнуло меня еще к одной идее. Я попросил камеристку королевы сохранять те волосы, что остаются на гребне ее величества при укладывании прически. Вскоре их набралось немало, после чего я обратился к дворцовому столяру и попросил сделать два стула наподобие тех, которые он смастерил для меня когда-то. Когда стулья без спинок и сидений были готовы, я просверлил в необходимых местах дырочки и переплел волосами ее величества спинку и сиденье — наподобие того, как делается плетеная мебель из лозы. Эти кукольные стулья я преподнес в подарок королеве; ее величество, растрогавшись, поставила их в своем будуаре на самое видное место. Из королевских волос я сплел также небольшой кошелек длиною около пяти футов и подарил его Глюмдальклич. Честно говоря, эта вещица не могла выдержать тяжести местных монет, поэтому служила девочке для хранения мелких безделушек.