Путешествия Гулливера (Gulliver's Travels)

For instance, in the case already mentioned; they never desire to know what claim or title my adversary has to my cow; but whether the said cow were red or black; her horns long or short; whether the field I graze her in be round or square; whether she was milked at home or abroad; what diseases she is subject to, and the like; after which they consult precedents, adjourn the cause from time to time, and in ten, twenty, or thirty years, come to an issue.	Так, в упомянутом уже случае они никогда не выразят желания узнать, какое право имеет мой противник на мою корову и какие доказательства этого права он может представить; но проявят величайший интерес к тому, рыжая ли корова или черная; длинные у нее рога или короткие; круглое ли то поле, на котором она паслась, или четырехугольное; дома ли ее доят или на пастбище; каким болезням она подвержена и т. п.; после этого они начнут справляться с прецедентами, будут откладывать дело с одного срока на другой и через десять, двадцать или тридцать лет придут наконец к какому-нибудь решению.
"It is likewise to be observed, that this society has a peculiar cant and jargon of their own, that no other mortal can understand, and wherein all their laws are written, which they take special care to multiply; whereby they have wholly confounded the very essence of truth and falsehood, of right and wrong; so that it will take thirty years to decide, whether the field left me by my ancestors for six generations belongs to me, or to a stranger three hundred miles off.	Следует также принять во внимание, что это судейское сословие имеет свой собственный язык, особый жаргон, недоступный пониманию обыкновенных смертных, на котором пишутся все их законы. Законы эти умножаются с таким усердием, что ими совершенно затемнена подлинная сущность истины и лжи, справедливости или несправедливости; поэтому потребовалось бы не меньше тридцати лет, чтобы разрешить вопрос, мне ли принадлежит поле, доставшееся мне от моих предков, владевших им в шести поколениях, или какому-либо чужеземцу, живущему за триста миль от меня.
"In the trial of persons accused for crimes against the state, the method is much more short and commendable: the judge first sends to sound the disposition of those in power, after which he can easily hang or save a criminal, strictly preserving all due forms of law."	Судопроизводство над лицами, обвиняемыми в государственных преступлениях, отличается несравненно большей быстротой, и метод его гораздо похвальнее: судья первым делом осведомляется о расположении власть имущих, после чего без труда приговаривает обвиняемого к повешению или оправдывает, строго соблюдая при этом букву закона.
Here my master interposing, said, "it was a pity, that creatures endowed with such prodigious abilities of mind, as these lawyers, by the description I gave of them, must certainly be, were not rather encouraged to be instructors of others in wisdom and knowledge."	Тут мой хозяин прервал меня, выразив сожаление, что существа, одаренные такими поразительными способностями, как эти судейские, если судить по моему описанию, не поощряются к наставлению других в мудрости и добродетели.
In answer to which I assured his honour, "that in all points out of their own trade, they were usually the most ignorant and stupid generation among us, the most despicable in common conversation, avowed enemies to all knowledge and learning, and equally disposed to pervert the general reason of mankind in every other subject of discourse as in that of their own profession."	В ответ на это я уверил его милость, что во всем, не имеющем отношения к их профессии, они являются обыкновенно самыми невежественными и глупыми из всех нас, неспособными вести самый простой разговор, заклятыми врагами всякого знания и всякой науки, так же склонными извращать здравый человеческий смысл во всех других областях, как они извращают его в своей профессии.
CHAPTER VI.	ГЛАВА VI
A continuation of the state of England under Queen Anne.	Продолжение описания Англии[146].