Путешествия Гулливера (Gulliver's Travels)

She embraced me after a most fulsome manner. I roared as loud as I could, and the nag came galloping towards me, whereupon she quitted her grasp, with the utmost reluctancy, and leaped upon the opposite bank, where she stood gazing and howling all the time I was putting on my clothes.	Самка обняла меня самым непристойным образом; я закричал во всю глотку, и гнедой галопом примчался ко мне на выручку; тогда она с величайшей неохотой выпустила меня из своих объятий и выскочила на противоположный берег, где стояла и выла, не спуская с меня глаз все время, пока я одевался.
This was a matter of diversion to my master and his family, as well as of mortification to myself.	Это приключение очень позабавило моего хозяина и его семью, но для меня оно было глубоко оскорбительно.
For now I could no longer deny that I was a real Yahoo in every limb and feature, since the females had a natural propensity to me, as one of their own species.	Ибо теперь я не мог более отрицать, что был настоящим еху, с головы до ног, раз их самки чувствовали естественное влечение ко мне как к представителю той же породы.
Neither was the hair of this brute of a red colour (which might have been some excuse for an appetite a little irregular), but black as a sloe, and her countenance did not make an appearance altogether so hideous as the rest of her kind; for I think she could not be above eleven years old.	Вдобавок эта самка не была рыжая (что могло бы служить некоторым оправданием ее несколько беспорядочных инстинктов), но смуглая, как ягода терновника, и не отличалась таким безобразием, как большинство самок еху, на вид ей было не более одиннадцати лет.
Having lived three years in this country, the reader, I suppose, will expect that I should, like other travellers, give him some account of the manners and customs of its inhabitants, which it was indeed my principal study to learn.	Так как я прожил в этой стране целых три года, то читатель, наверное, ожидает, что, по примеру других путешественников, я дам ему подробное описание нравов и обычаев туземцев, которые действительно были главным предметом моего изучения.
As these noble Houyhnhnms are endowed by nature with a general disposition to all virtues, and have no conceptions or ideas of what is evil in a rational creature, so their grand maxim is, to cultivate reason, and to be wholly governed by it.	Так как благородные гуигнгнмы от природы одарены общим предрасположением ко всем добродетелям и не имеют ни малейшего понятия о том, что такое зло в разумном существе, то основным правилом их жизни является совершенствование разума и полное подчинение его руководству.
Neither is reason among them a point problematical, as with us, where men can argue with plausibility on both sides of the question, but strikes you with immediate conviction; as it must needs do, where it is not mingled, obscured, or discoloured, by passion and interest.	Для них разум не является, как для нас, инстанцией проблематической, снабжающей одинаково правдоподобными доводами за и против; наоборот, он действует на мысль с непосредственной убедительностью, как это и должно быть, когда он не осложнен, не затемнен и не обесцвечен страстью и интересом.
I remember it was with extreme difficulty that I could bring my master to understand the meaning of the word opinion, or how a point could be disputable; because reason taught us to affirm or deny only where we are certain; and beyond our knowledge we cannot do either.	Я помню, какого труда стоило мне растолковать моему хозяину значение слова мнение или каким образом утверждение может быть спорным; ведь разум учит нас утверждать или отрицать только то, в чем мы уверены, а чего не знаем, того не вправе ни утверждать, ни отрицать.
So that controversies, wranglings, disputes, and positiveness, in false or dubious propositions, are evils unknown among the Houyhnhnms.	Таким образом, споры, пререкания, прения и упорное отстаивание ложных или сомнительных положений суть пороки, неизвестные гуигнгнмам.