Путешествия Лейлы

Они ужинали в новом ресторане под скошенной стеклянной крышей в том же районе, где жила Лейла. В огромном хрустальном зале почти никого не было. Только в дальнем углу у окна над чем-то громко смеялись трое немолодых упитанных палестинцев в длинных платьях из серой костюмной ткани и строгих пиджаках, одном из видов национальной одежды. Видимо, они приехали на ужин прямиком из офиса или с важных переговоров.

– Ты какая-то грустная, что-то случилось? – послышался голос Ханны.

Лейла вздрогнула, повернулась обратно к столику:

– Да нет, я окей. Просто думаю о пиаре. По-моему, самая бесполезная профессия. И, похоже, самая неизбежная.

Лейла ответила так, чтобы что-то сказать, но теперь задумалась. Она давно хотела оставить работу в пиаре, но не могла понять, что еще может делать. Получалось, что другие занятия, интересные ей, требовали большой подготовки и плохо оплачивались. И даже тут, в этом странном мире, где все было с ног на голову, она опять занималась пиаром.

– Эм-м, пи-ар? – тщательно выговорила Ханна.

– Ну, все, о чем ты только что говорила: продвижение, выставки, журналисты.

– Наконец узнаю свою Лейлу, – рассмеялась подруга. – Только почему же бесполезная?

– А что это дает миру? Хоть что-то настоящее? – давно хотела спросить кого-то Лейла. С новой подругой нужные темы всплывали сами собой.

– Например, твоя работа с Ади. О нем узнали во всем мире, а не только в творческих гетто бывшей Австро-Венгрии, в том числе и благодаря тебе. Это сойдет за что-то настоящее?

– Мейби. Кстати, а что ты вообще думаешь о его творчестве? – привычно ответила вопросом на вопрос Лейла.

– Ах, ты всегда такие вопросы задаешь. Его работы скорее относят к массовому искусству, но все же Ади – настоящий феномен, кого еще из современных художников так хорошо знают почти в любой точке мира? Или это все, как ты сказала … пи-ар? – Ханна подмигнула сосредоточенной подруге. – В любом случае как художник Ади не боится идти своим путем, поэтому и среди знатоков искусства его многие признают. Давай я покажу его работы, может, ты вспомнишь что-то … приходи в мою галерею завтра.

– Ай мин, получается, я помогала не самому талантливому художнику считаться талантливым и продавать больше работ, правильно? – медленно выговорила Лейла, хотя внутренне обрадовалась, что Ханна пригласила ее в галерею.

– Можно сказать и так. Мне нравится твоя прямолинейность. – Ханна, как всегда, по-диснеевски красиво улыбалась. – Только скорее не продавать, а помогать его стране доминировать над другими в области искусства. Хотя Ади, бесспорно, уникум, он как бы находится над всеми границами.

Лейла услышала нечто важное про Ади, поняла, что будет еще много над этим думать, но отчего-то продолжила разговор совсем о другом:

– Да, о религиях. Мейби, раньше похожие инструменты, ну как этот пиар, применялись, чтобы обращать как можно больше людей в свою веру, распространять ее влияние, как ты думаешь?

– Забавно. А представь, что у каждой религии есть своя такая Лейла там, на небесах, и она думает, как бы обратить как можно больше людей именно в свою веру? – Ханна наклонилась к подруге и перешла на шепот, как будто посвящая ее в тайну.

– Да, ведь когда люди молятся, они, экчуалли, отправляют энергию в некие высшие миры. Получается такая битва за энергоресурсы. – Лейла тоже многозначительно приподняла брови.

– И отсюда все эти крестовые походы и прочие священные войны, – со всей серьезностью добавила Ханна, потом рассмеялась. – А ты знаешь, что в тот же ислам привлекали сначала по системе пирамиды? Приведи друга, получи часть собранных с немусульман налогов.

– Лайк такой же, кхм, финансовый инструмент применяли и другие религии. – Отчего-то обиделась Лейла за ислам. – В России, например, когда добровольно-принудительно крестили татар, новообращенных в христианство освобождали от налогов на время.

С Ханной любая беседа текла плавно и естественно, то ли подруга тоже принадлежала какому-то другому миру, то ли не слишком серьезно относилась к этому. Казалось, и ее мозг охотно отправляется в путешествия по альтернативным реальностям. Несмотря на внешнюю серьезность, приятельница всегда была не прочь немного подурачиться. Лейла не могла надышаться их разговорами и не понимала, как такого собеседника упускали друзья Даниэля. С другими Ханна по большей части только молчала и улыбалась.

Наедине же новая приятельница охотно обсуждала многое, от истории религии и искусства до принципов работы мозга или последних трендов в финансах, моде и здоровом питании. И излагать это все ей удавалось обстоятельно и ясно. Только изредка, если пауза все же повисала, Лейла спрашивала что-то сама. Так было легко не обнаружить пробелы в собственных знаниях и узнать побольше о мире вокруг. Похоже, общаться в такой манере нравилось обеим. Или же это Даниэль попросил Ханну рассказывать своей пациентке все, что только можно, чтобы она быстрей начала вспоминать? Доктор Натансон, кажется, постоянно незримо присутствовал рядом с Лейлой …