Путешествия Лейлы

И пробовать на вкус, и творить историю оказалось весело. За занавесом слева от экрана была спрятана небольшая платформа с кабиной, которую с помощью рычага двигали вверх и вниз, вправо и влево. Хотя кабина надежно крепилась на толстых разгибающихся прутьях, когда друзья поднялись высоко к потолку, стало жутковато. Делать что-нибудь с самим экраном им никто не доверил, но до начала работ удалось вволю покататься на платформе и подурачиться. Этани так и не появилась в тот день в БДИ, чему Лейла радовалась, потому что была недостаточно вежлива с британкой последний раз на выставке и чувствовала неловкость. Пожив в Лондоне и изучив англичан, она догадывалась, что Этани могла затаить обиду, даже если никогда этого и не покажет.

Потом друзья пообедали на крыше Дворца искусств с видом на пустыню и небоскребы, там же долго курили кальян, разлегшись на диванах, а вечером гуляли вдвоем по жилому району Лейлы, Озерному краю. Вокруг привычных уже искусственных озер зажигались небоскребы, отражаясь квадратиками в воде и глазах Давида. В переливах огней, света, воды и зданий становилось непонятно, где земля, где небо, где этот мир, а где другой. Рядом с Давидом было хорошо и спокойно, а все остальное не так уж и важно.

– Мне будет не хватать наших прогулок, Лейла.

– Да, здесь так красиво, лайк … в космосе. А как думаешь, скоро ты сможешь вернуться?

– Не знаю, Лейла, только дорога до Кейптауна займет почти месяц, а оттуда еще пару дней до фермы. Надо будет освоиться на месте, войти в курс дел. И я не какой-нибудь там Даниэль Натансон, чтобы ездить из одной точки мира в другую по нескольку раз в год.

– Да, ай си, понимаю. – Лейла всматривалась в огоньки-пиксели в воде.

– Но ты обязательно пиши, я оставлю адрес. Напиши через месяц-два, чтобы я получил твое письмо как приеду, оно принесет мне удачу.

– Окей, напишу. Ты же знаешь, сколько всего тут происходило … Но с тобой, именно с тобой так спокойно. – Лейла подняла взгляд от озера и вытянулась. – Только я должна лайк признаться. Я тебя совсем не помню до того дня в театре, когда ты приехал в Хайфу. Представляешь?

– Все в порядке, Ханна рассказала про это твое … восстановление. – Давид смотрел то на Лейлу, то на отражения в воде, и она снова расслабила плечи. – Я тоже должен признаться: увидел тебя совсем новую теперь. Ты повзрослела, стала настоящей молодой женщиной, безумно красивой.

Для Лейлы комплименты Давида, его взгляды и улыбки стали уже чем-то родным и близким. Но она не могла избавиться от мысли, что это предназначалось той, другой Лейле. Это та Лейла, не она, построила когда-то с Давидом такую красивую дружбу. Они остановились, присели на лавочку у воды.

– Вот поправишься окончательно и вернешься к жизни в своих кругах, к работе на этого … деятеля.

– Ты про Ади?

– Если честно, я не очень это понял, когда ты начала работать с ним и даже оставила учебу.

– Да мне и самой сложно поверить. – Лейла смотрела на отражение синих контуров небоскреба, положив голову на плечо друга, тот приобнял ее. – А что я там изучала в Париже?

– Международный социализм. Только училась ты в Лондоне, в Париже часто бывала на выставках. Но, мне кажется, ты в этой сфере разочаровалась.

– В выставках, что ли?

– В международном социализме. Ты так хотела спасать мир. Но часто повторяла, что все социальные утопии только на время уводят от настоящего пути, иногда на долгое время.

– А мне нравилось быть пиарщиком Гитлера? – Лейла вытянулась и застыла в объятьях друга, ожидая ответа.

– Кого это? Кем? – переспросил Давид.

– Ну, Адольфа, Ади. Работать с ним …

– А. Думаю, да. Тебе нравилась эта жизнь. Видеть много разных стран, наблюдать сильных мира сего в тех или иных ситуациях, да и его самого. Ты часто говорила об этом. Но еще …

– Что еще? – Лейла опять вытянулась.

– Последнее время ты часто жаловалась, что делаешь что-то совершенно бесполезное, помогаешь распространять чуждые идеи и не понимаешь, почему за эту ерунду так много платят. А уж когда Ади вдруг назначил тебе выплаты от фонда до конца жизни, ты и вовсе ушла в депрессию. Мол, совсем непонятно, для чего теперь делать что-то.

– Ох, это я, наверное, могу понять.

– Еще ты часто повторяла, что пусть и не приносишь пользы, но хотя бы не причиняешь миру вреда. И не врешь, как пришлось бы, стань ты чиновником, который работает с крупными социальными проектами.

– Да, ай си, могу понять … себя, когда говорила такое.

Лейла вспомнила проекты из прошлого вроде многочасовых переговоров с очередным блогером об очередном фото плюшевой игрушки с очередным логотипом. Повторяющиеся из полугодия в полугодие, как навязчивый сон, показы. Приятелей по работе, которые часто проявляли на редкость неприглядные качества души, а она улыбалась всем этим людям, как и они ей. Важно было казаться себе хорошей или хотя бы не очень плохой.

– Что с тобой? Ты в порядке?

Лейла не ответила, потом сжалась вся разом и заплакала. Давид молчал и, как бы убаюкивая, гладил ее по волосам и плечу.