Путешествия на другую сторону света

Иногда мы нанимали мальчика для переноски нашего оборудования для съемок, и, сделав это в первый раз, я заметил лори, прекрасную птицу, похожую на попугая, с красной головой и грудью, сидящую на дереве акации. Она взлетела, и я с волнением последовал за ней, крича мальчику с оборудованием следовать за мной. Я проталкивался через кусты и медленно пробирался вперед, мои глаза были прикованы к птице. Я повернулся и увидел, что мальчик стоял, пригвожденный к земле. Птица снова взлетела, и, пока я шел за ней, я снова позвал мальчика более жестким голосом. Только тогда я заметил старика, сидящего на бревне в 20 метрах отсюда. На коленях он держал священный предмет. Мальчик остановился на некотором расстоянии от меня, но подошел достаточно близко, чтобы увидеть старика. Пока мы стояли там, старик убрал предмет с колен, оттолкнул его под бревно и накрыл куском коры. Потом он подошел к нам и поговорил с мальчиком. Между собой они договорились о штрафе, который мальчик должен был заплатить, — две банки табака. Заплатить определенно должен был я. Они, несомненно, поняли, что я сделаю это, и, соответственно, увеличили сумму. Тем не менее нет сомнений в том, что такие посягательства на ритуальную неприкосновенность всегда должны были искупаться, и по законам племени наказания, должно быть, были гораздо строже.

Наконец пришло время церемонии. Магани держал на руках свой священный предмет и сказал: «Завтра время, делаем танец». Теперь мы узнали, какие роли эти двое мужчин будут играть во время церемонии. Джарабили принадлежал к клану варанов, и он будет исполнять роль своего тотемного предка. У Магани, в свою очередь, был другой, хотя и тесно связанный тотем, или «сновидение», как он его называл. Чтобы показать нам, что это, он привел нас обратно в свой шалаш-студию. Он достал свою трубку и, убедившись, что поблизости не было женщин или детей, осторожно открепил обертку. Вдоль стебля была выгравирована линия треугольников, поочередно аккуратно заштрихованных, — символы дождевых облаков. «Это мое сновидение».

На следующий день была суббота. Вскоре после полудня мужчины начали сходиться в шалаш. Среди них я узнал мужчину, который отвечал за сад поселения, и другого, который смешивал бетон для строителей. Там было несколько стариков, которых я раньше не видел. Несколько человек пришли в штанах, но сняли их и надели набедренные повязки. Джарабили и еще один мужчина расчистили широкое пространство перед шалашом от кустарников и саженцев. Один мужчина лег на спину, а другой растолок охру и начал рисовать варана на груди своего компаньона. Вскоре образовалось несколько пар, рисующих друг на друге. Они использовали ту же технику, которую Магани применял для создания своих картин на коре. Контур рисунка сначала небрежно смазывался сочным концом стебля орхидеи, а для рисования белой, красной и желтой краской использовались те же самые виды кисточек. Пока их украшали, мужчины лежали с закрытыми глазами, неподвижно и бесстрастно, как будто в состоянии транса. Хотя рисунки были похожи, их расположение отличалось. У некоторых головы смотрели вверх в сторону груди, у других вниз. Варан Джарабили был больше, чем у большинства. Его язык достигал его бедра, хвост перекинулся через плечо. Но все они были нарисованы в точно таком же стиле — вид сверху, ноги расставлены, на теле штриховка, сердце и кишечник показаны такими же, какими мы видели их на рисунке на коре у Магани. У всех мужчин на лбу была намазана широкая белая полоса, а другая, красного цвета, была нанесена под глазами и поперек переносицы. У каждого была плетеная сумка.

Как можно было предположить, зная шаловливый, напыщенный характер Магани, он оказался украшен более эффектно, чем остальные. Вокруг головы на лбу он привязал длинную веревку из перьев лори, а красные и белые полоски у него на лице были более яркими и широкими. Однако на груди у него не было варана, поскольку это не его тотем.

Только в конце дня все были раскрашены. Те, кто был украшен первыми, сидели в тени окружающего буша. Теперь все они собрались в шалаше. На площадку привели группу молодых людей. Они стояли на одной стороне, отведя взгляд. Именно для них проводилась церемония. Они должны были стать свидетелями священной тайны, которая до сих пор была ужасающим секретом. Я тоже должен был стать свидетелем этой священной тайны, но, как бы я ни хотел описать, что произошло потом, это не было моим секретом.