Путешествия на другую сторону света

Ноу-хопер — это человек, который отказался от комфорта цивилизации, сторонится общества и ушел жить в одиночестве. На пустых просторах Северной Австралии у начинающих отшельников больше возможностей достичь своей цели с легкостью и успехом, чем где-либо еще в мире. Но такие люди, как бы то ни было, существуют не только в Северной Территории. Мы с Чарльзом встретили одного около пяти лет назад в Квинсленде.

Тогда мы направлялись в Новую Гвинею и вышли из Кэрнса, чтобы плыть вверх к Большому Барьерному рифу. В 160 километрах к северу от города двигатель нашего катера с грохотом остановился, и все судно затряслось. Шатун сломался, разбив поршневую головку и погнув центральный вал. Вычистив обломки, мы могли снова запустить двигатель, но наша скорость в лучшем случае составляла два узла. Пока мы вытирали масло с рук, по радио нас предупредили о приближающемся урагане. Если бы нас застиг шторм на поврежденном катере, у нас были бы серьезные неприятности. На самой высокой скорости, на которую был способен наш катер, мы медленно двигались к побережью, чтобы найти безопасное место. Самой подходящей казалась точка на карте, обозначенная как Портленд-Роудс. Это такое же удаленное и изолированное место, как и все другие на этом пустынном побережье, но во время войны американцы построили там причал, чтобы доставлять припасы на военный аэродром, расположенный в зарослях в нескольких километрах от берега. По нашим сведениям, сейчас он был заброшен, но причал, по крайней мере, мог укрыть нас на время урагана.

Мучительно медленно мы ползли на запад. Наконец над горизонтом появилось пятно холмов. Подойдя ближе, мы, к своему удивлению, увидели крошечную фигурку, сидящую в конце причала. Какой-то мужчина рыбачил спиной к нам. Пока мы шли рядом, я стоял на носу корабля и кричал ему, чтобы он поймал наш трос. Он не двигался. Я окликал его снова и снова; но он все равно никак не показывал, что слышит меня. Наконец мы задели носом сваи пристани. Я выпрыгнул и поднялся вверх по бревнам. Это было довольно болезненно, поскольку они были покрыты ракушками и устрицами. Чарльз бросил мне трос, и мы быстро пришвартовались. Вместе мы подошли к человеку, который все это время невозмутимо продолжал рыбачить. Мне было трудно поверить, что кто-то в таком уединенном месте, как это, не будет стремиться увидеть новое лицо или поговорить с другим человеком. Это был маленький дряхлый мужчина, голый, если не считать рваных шорт и потертой соломенной шляпы.

«Добрый день», — сказал я.

«Добрый день», — ответил он.

Разговор не клеился. По какой-то неясной причине я почувствовал, что ответственность за его продолжение лежит на мне. Я объяснил, кто мы такие, откуда приехали и почему оказались здесь. Старик безразлично слушал, хлопая глазами за парой очков в металлической оправе. Когда я наконец-то закончил, он свернул удочку, неуклюже поднялся на ноги, задумчиво посмотрел на меня и сказал: «Мое имя Мак».

После этого он повернулся и медленно ушел вниз по длинному причалу, шлепая своими голыми мозолистыми ногами по горячим, выгоревшим на солнце доскам.

Мы застряли на Портленд-Роудс на несколько дней. На самом деле Мак работал здесь, как нам удалось выяснить. Он получал небольшую зарплату от какого-то органа управления за то, чтобы постоянно быть под рукой на причале и ловить тросы пристающих к нему судов. Должно быть, за многие месяцы мы были его единственными клиентами.

Взлетно-посадочная полоса американцев должна была быть очищена от кустов, чтобы служить аварийной посадочной площадкой. Так что у Мака была еще одна обязанность: забирать тяжелые баки с авиационным топливом, которые выгружали на пристань раз в шесть месяцев, и сваливать их на взлетно-посадочной полосе. Для этого он пользовался грузовиком. Это была удивительная машина. Мак годами управлял ей как первоклассный пилот. Двигатель, по его словам, был практически идеальным. На самом деле единственным его недостатком был радиатор, который подтекал. Мак с обиженным видом объяснил, что использовал все разумные средства; он замазал его спереди и сзади цементом и много раз выливал туда большое количество каши, но радиатор все равно продолжал капать. Он считал, что это было умышленное упрямство. Однако Мак признавал, что автомобиль немного постарел. Вместо крыльев у него были разглаженные банки из-под керосина, а доски кузова, которых осталось немного, были закреплены кусками веревки. Еще более серьезной проблемой было то, что главная рама машины треснула, и передняя половина была очень непрочно прикреплена к задней. Езда в кабине была, таким образом, довольно страшным делом: когда передние колеса ударялись о колдобину, ваши колени толкались о грудь, а когда колеса попадали под откос, настил пола, казалось, внезапно уходил у вас из-под ног.

Отправив в Кэрнс радиосообщение с просьбой о запасных деталях для катера, нам не оставалось ничего другого, кроме как ждать, и мы занимались тем, что отдирали устриц от свай причала. Эти устрицы в сыром или жареном виде были самыми вкусными из всех, что я когда-то пробовал.