Путешествия на Новую Гвинею (Дневники путешествий 1872—1875). Том 1

Благодаря письму генерал-губернатора Нидерландской Индии и любезности резидента Амбоины мне был предоставлен казенный кутер, так называемый «крюйзбот», для переезда из Амбоины на о. Серам-Лаут, откуда я надеялся найти возможность отправиться на Новую Гвинею. В Амбоине я нанял для предстоящего путешествия двух слуг амбоинцев: Давида Хукому, человека лет тридцати пяти, в качестве охотника и главного доверенного, и Иосифа Лописа, лет двадцати восьми, как повара, а также умеющего порядочно стрелять. Первый уже сопровождал ранее нескольких естествоиспытателей, именно д-ра Бернштейна и д-ра Розенберга, и умел порядочно приготовлять шкурки птиц. Второй был в этом отношении еще homo novus, но открытая физиономия его мне понравилась, и я взял его, в чем потом не имел причины раскаяться. Кроме того, меня сопровождал еще мой папуасский мальчик Ахмат.

14 февраля. Занятый весь день укладкой вещей, отправкой их на кутер и несколькими прощальными визитами, я в 11 часов вечера выехал из Бату-Гадья («Камень-слон» — резиденция бывших губернаторов Молуккских о-вов и теперешних резидентов Амбоины, названная «Бату-Гадья» потому, что вода великолепного источника в парке резиденции вытекает из камня, высеченного в форме головы слона). Заехал в клуб проститься с Д. и был на кутере в 11 час. 45 мин., так что ровно в 12 часов мог быть поднят якорь, и мы отправились. Я сейчас же спустился в каюту и лег.

15 февраля. Отлично проспав всю ночь, проснулся очень поздно от такого толчка, что еле удержался на койке. Качка была очень сильная для небольшого судна; сидеть на палубе было невозможно, так как волны поминутно хлестали через борт. К вечеру немного стихло, и я вышел на палубу. Мы проходили о. Сапаруа.

16 февраля. Вечером, около зал. Хая. Так как я уже отдохнул от последних дней в Амбоине и сплю менее крепко, чем в первую ночь, то чувствую укусы муравьев, и меня будят большие черные тараканы, пробегающие по рукам и лицу.

17 февраля. Ветер совсем стих, но качка продолжается. Мы все еще у зал. Хая. Живописный берег.

18 февраля. Сильная качка. Толчемся и плохо подвигаемся вперед.

19 февраля. К 8 часам утра открылся о. Гесир, но так как ветер был слабый, а качка сильная, мы бросили якорь около деревни не ранее 11 часов. Как только это было сделано, несколько малайских лодок, из которых две или три под голландским флагом, приблизились к кутеру, и главные начальники окрестных деревень, как радья (я пишу, следуя малайскому произношению, «радья», а не «раджа», как пишут многие русские, следуя английскому произношению слова) Муда Кильвару, радья Амар, Оран-Кая-Кваус, майор Гесира приехали узнать о причине прихода правительственного судна. Показав письмо от резидента, я объяснил дело, которое меня привело сюда, и сказал, что мне сегодня же необходимо малайское прау с экипажем в 15–20 человек для того, чтобы отправиться на Новую Гвинею. Я прибавил, зная характер малайцев, которые делают что-нибудь только в случае полнейшей необходимости, что мне нужно все это сегодня же, и, не отпуская начальников на берег, стал расспрашивать и записывать, сколько каждый из них может доставить мне людей. Я отдавал свои приказания от имени резидента Амбоины и генерал-губернатора Нидерландской Индии. Анакода (малайский шкипер кутера), имея в виду то обстоятельство, что, если я скоро найду себе подходящее судно, он будет в состоянии скорее вернуться в Амбоину, поддакивал каждому моему слову, и мы вместе привели начальников в такое лихорадочное состояние, что они, чтобы отделаться от такого кошмара, согласились сегодня же показать мне несколько подходящих для путешествия прау и сегодня же доставить мне, если захочу, всю команду.