Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

«Каса-мара говорит, трудное дело, — шепотом объяснил тот, — и вождь должен хорошо заплатить, а девочка там, она сказала: “Вождь заплатит, когда ты сделаешь, что ему будет лучше”».

Листья теперь шумели, словно в бурю; казалось, они слетаются к гамаку вождя. Вскоре в песню духа вплелись голоса нескольких жителей деревни, кто-то начал отбивать ритм ладонью на полу, и вдруг песня прервалась, шум поднялся вверх и исчез под крышей.

Появился еще один дух — и еще громче бульканье — и еще длинней песни. Казалось, я вот-вот задохнусь от липкой жары и запаха потных тел. Каждые несколько минут приходилось менять пленку в магнитофоне, но многие песни духов были неотличимы друг от друга, поэтому записывать их я не стал. Часа через полтора от нашего трепета и благоговения не осталось и следа.

«Интересно, — прошептал сидящий рядом Чарльз, — что будет, если ты перемотаешь назад пленку и вызовешь первого духа».

Я был не склонен проводить подобный эксперимент.

Обряд продолжался еще примерно час: духи спускались один за другим, исполняли свою песню над гамаком вождя, после чего удалялись. Пели они в основном фальцетом, но вдруг появился один, чья песня напоминала рвотные позывы, и тут нам действительно стало не по себе.

«Это буш даи-даи, — шепотом представил его Кинг Джордж. — Он очень сильный дух. Когда-то он был человеком, но его задушили, и теперь он приходит с самой вершины горы».

Индейцы входили в экстаз, атмосфера явно накалялась. Знахарь, сидевший совсем рядом со мной, распалился так, что по волне тепла я мог в темноте догадаться о его позе. Ужасающее пение продолжалось несколько минут и неожиданно прервалось. Повисла гнетущая тишина, я обеспокоенно гадал, что случится теперь. Было понятно, что обряд достиг кульминации. Неужели станут приносить жертвы?

Вдруг мне на плечо легла чья-то потная рука. Я обернулся и стал безуспешно всматриваться в непроглядную тьму. Моего лица легко коснулись чьи-то мужские волосы. Я был уверен, что это знахарь, и обреченно подумал, что ближайшие европейцы, которые могли бы нас защитить, то есть Билл и Джек, находятся в 65 километрах отсюда.

«Все, конец! — прорычал мне в ухо знахарь. — Иду отлить!»

На следующее утро к нам явилась делегация обитателей деревни во главе со знахарем; он снова был бодр и жизнерадостен.

Знахарь поднялся на маленький деревянный приступок перед нашей хижиной и сел у порога.

«Я пришел послушать моих духов», — объявил он.

«Сопровождающие лица» набились в хижину и расселись вокруг магнитофона. В небольшом вигваме места для всех желающих услышать это чудо не хватило, и многие гости полукругом стояли снаружи у входа.

Я подсоединил динамик и включил запись. Знахарь был счастлив, и, слушая, как звуки обряда плывут в солнечном свете, он то потрясенно вздыхал, то одобрительно подталкивал меня локтем, то цыкал на своих, мол, потише, а иногда нервно подхихикивал. Когда последняя песня закончилась, я поставил магнитофон на паузу и стал записывать за знахарем имена духов, а также рассказы об их внешности, происхождении и свойствах. Некоторые, как оказалось, наводят ужас своей разрушительной силой, другие, напротив, помогают при несерьезных болезнях.

«А этот, слушай! — завопил от радости знахарь после одной из песен. — Очень сильный и хорошо лечит от кашля».

Мы прослушали все девять песен. Но вот из бобины выскользнули последние сантиметры пленки, и я выключил магнитофон.

«А остальные где?» — проворчал знахарь.

«Кажется, эта машина в темноте сжульничала, — забормотал я, — и не запомнила всех песен».

«Тут нет самых сильных. — Знахарь явно обиделся. — Нет авауи, нет ватабиара, а они хорошие духи».

Я снова стал оправдываться, и знахарь подобрел.

«Хочешь увидеть духов?» — спросил он.

«Очень, очень хочу, — закивал я, — но ведь человеку нельзя их видеть, они приходят в вигвам только ночью».

Знахарь доверительно заулыбался.

«Днем у них другой вид, я прячу их у себя в вигваме. Подожди, сейчас приведу».

Он вернулся с бумажным свертком, снова уселся на приступок и осторожно развернул бумагу. Внутри оказалось много мелких, гладко отполированных камешков. Он по одному протягивал камни мне и объяснял, что каждый из них значит. Здесь был обломок кварца, рядом с ним — вытянутый, похожий на небольшую палочку осколок какого-то минерала и камень с четырьмя странными контурами на поверхности, которые, по мнению знахаря, означали руки и ноги духа.

«Я прячу их в вигваме, в тайном месте, потому что это очень сильные духи и если другой человек, который делает пиай, о них узнает, он может их забрать, чтобы меня убить. А этот, — трагически добавил он — самый очень-очень плохой».

Он передал мне ничем не примечательный маленький камешек. Я внимательно и почтительно разглядел его и протянул Чарльзу. Не знаю, кто из нас оплошал, но камень упал и закатился в щель между досками настила.

«Это был мой самый сильный дух!» — отчаянно завопил знахарь.