Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Около четырех нам наконец удалось рассмотреть их вблизи. Солнце клонилось к закату, жара немного спала. Мы обогнули излучину и тут заметили шесть птиц, которые с аппетитом поедали тростник. Они были очень забавные — орехово-коричневые, с крупными телами и непропорционально тонкими шеями. Вблизи гоацины напоминали откормленных хохлатых цыплят-переростков с миндалевидными глазами, обведенными голубой поволокой нежной кожи. Заметив, что мы приближаемся, птицы перестали есть и уставились на нас, оглушительно вереща и нервно подергивая хвостами. Несколько минут спустя они отвернулись, тяжело пошлепали по воде и скрылись в зарослях, но Чарльз успел их заснять.

Диковинные птицы нас очаровали, однако больше всего нам хотелось увидеть, как лазают по веткам их птенцы, поэтому Джек по-прежнему внимательно разглядывал в бинокль заросли в надежде увидеть гнездо. Ближе к вечеру метрах в двух над водой, на колючем кусте, что рос среди тростника, показалось нагромождение ветвей и прутьев. Затаив дыхание, мы перебрались в динги и подплыли поближе. Из гнезда с любопытством выглядывали два тощих и лысых птенца. Завидев нас, тщедушные создания перепугались и принялись неуклюже карабкаться по веткам, лихорадочно цепляясь ногами и когтистыми крыльями. Вели они себя совсем не по-птичьи. Когда птенцы добрались до тонких ветвей, что свисали над нами, я привстал и осторожно протянул к ним руку. В ответ они продемонстрировали трюк, на который способны только юные гоацины: резко взлетели, бесшумно нырнули метра на три вглубь, пронеслись под водой и скрылись в колючих зарослях.

Мы, конечно, огорчились, что нам не удалось их сфотографировать, но были уверены: если птенцы встретились нам в первый день, значит, их здесь много. Все оставшееся время наша компания напряженно всматривалась в заросли. В конце концов мы обнаружили несколько гнезд, в которых были отложены яйца, и выбрали наиболее подходящее для фотографии. Когда мы подплыли к нему совсем близко, родительница, оберегавшая будущий выводок, шумно взлетела, но через несколько минут, отодвинув тонкую ветку вывернутым наружу пальцем, показалась снова и не уселась на яйца, а неуклюже примостилась на них.

В последующие несколько дней мы навещали гнездо в надежде, что кто-нибудь вылупится, но наши ожидания не оправдались, и мы вернулись в Джорджтаун, так и не увидев ни одного птенца, кроме тех, что встретились нам в самом начале путешествия по Каньо.

Вечером первого дня мы добрались к излучине, которая впадает в небольшой залив. «Лучшего места для водной мамки не сыскать», — сообщил нам мистер Кинг. Через полчаса, пообещал он, река повернет и вынесет прямо к нам ленивого ламантина, который обычно приплывает в эти места пожевать сочных водорослей. Нам остается только поставить сеть поперек устья и ждать. Он воткнул в тину, по обе стороны узкого залива, два шеста, натянул на них сеть, после чего, как был, в черной фетровой шляпе, уселся в лодку и, попыхивая трубочкой, стал ждать своего звездного часа.

Ближе к ночи мистер Кинг сдался.

«Не дело, — сообщил он. — Прилив слабый, вода вниз не идет. Вот что, я знаю место получше, там ее сразу поймаем».

Мы свернули сети, привязали лодку к хвосту катера и поплыли вверх по реке. В сумерках пришвартовались у причала сахарной плантации. Она угадывалась издалека, по густому, тяжелому, приторно-сладкому запаху, что стоял в воздухе. Рангур принес из кухни дымящееся блюдо риса с креветками. После ужина мистер Кинг страдальчески вздохнул и сообщил, что сейчас время спать, а ночью он поймает ламантина и предъявит его утром.

Однако нам не терпелось посмотреть, как он будет ловить огромного зверя, и мы попросили нас разбудить.

«Нет, — возразил он. — Не встанете. Я-то часа в два-три собираюсь».

Мы принялись пылко заверять его, что непременно проснемся, и в конце концов он с явной неохотой поддался на наши уговоры.

Над озером черными тучами вились насекомые — москиты, мухи кабура, комары и огромные шершни, каких мы не видели нигде больше. Самые смелые проникали сквозь заслонки и роились вокруг ламп. Другие, не найдя щелей, так плотно облепляли иллюминаторы, что казалось, будто окна забрызганы грязной пеной. Чарльз, отвечавший за нашу аптечку, предусмотрительно приготовил к ночному походу большую банку мази от насекомых. Мы натянули москитные сетки и улеглись.

В два часа ночи нас разбудил Джек. Мы надели рубашки с длинными рукавами, заправили брюки в носки, щедро смазали руки и лица мазью, отпугивающей летучих гадов, и поднялись на корму, чтобы посмотреть, проснулся ли мистер Кинг. Он крепко спал в своем гамаке и оглушительно, с присвистом, храпел.

Джек осторожно тронул его за плечо. Мистер Кинг открыл глаза.

«Ты чего, парень? — обиженно спросил он. — Ночь на дворе. Я спать».

«А кто водную мамку ловить будет?»

«Ты что, не видишь? Сейчас темно, хоть глаз выколи. Луны нет, как я тебе водную мамку в темноте поймаю?»

И он провалился в сон.