Путешествия в Мустанг и Бутан

Население Тхимпху, отнюдь не самое многолюдное в королевстве, составляло 4 тысячи человек, из которых 3 тысячи жили внутри громадной крепости, одиноко возвышавшейся среди расположенных террасами полей.

Дзонг, цитадель Тхимпху, поистине необъятен. Волнистые крыши в форме па год блестят в лучах угасающего солнца. В цитадели 2 тысячи комнат, 300 часовен и 3 храма. Вечером они освещаются масляными лампами. Всё население могло укрыться там, как это было на Западе в далёкие времена крестоносцев, о которых мы читаем в учебниках и детских книжках по истории.

Не без робости я приблизился к крепости. Вокруг ухоженными рядами стояли сосны. Высоко над головой плавился солнечный шар, освещая белые формы монастырей.

Ну, вот и прибыл. Но прежде чем принять первую дозу впечатлений, надо обеспечить тылы, позаботиться о хлебе насущном и крыше над головой.

Отелей в Бутане нет по той простой причине, что не бывает заезжих туристов, а есть только гости. Дом для гостей в Тхимпху насчитывает всего три спальни. Надо было заново объяснять, отвечая на вопросы, что я не гость королевы или короля, что меня не приглашали ни Аши Диджи, ни Аши Чоки, ни королева-мать.

Чиновник по имени Пасанг выслушал меня со снисходительным интересом. Его чистенький «джип» тихонько урчал у порога.

Позолоченные молнии украшали стены в гостевом домике. Пол был покрыт ковром из красного сизаля. Удобная кровать, стулья и бюро вызывающе поглядывали на меня. Недавно прибывшие, они чувствовали собственное превосходство в краю, где принято сидеть в позе лотоса, а ковры, расшитые драконами, служат общей постелью. Три комнаты на всю столицу… и одна из них моя! Таково было решение чиновника, занимающегося гостями.

— Дальше будет видно, — сказал он, когда я закончил своё жизнеописание.

Я остался один, получив право лишь на рис с пряностями. Была пятница, и меня уведомили, что я смогу увидеть господина начальника личной королевской канцелярии Дашо Дунчо только в понедельник. Это время мне надлежит оставаться с поваром. Так по крайней мере я получу хоть какую-то еду.

А мне отчаянно хотелось компании, дабы поднять совсем упавшее настроение. Нет! Дом для гостей был пуст.

Мне подали чай, затем, чтобы как-то занять время, я решил разобрать свои тюки. Вот тибетская грамматика; грубая и неточная карта Бутана, пара сапог для верховой езды производства фирмы «Моррисон и Таттл» из Калькутты — когда-то поставщиков вице-королей, вынужденных продавать теперь свою продукцию на лотках в двух шагах от «Гранд-отеля»; две чашки тончайшего севрского фарфора — не особо оригинальный подарок, который я нашёл достойным его величества короля Страны дракона (возможно, мне в ответ удастся получить чайную тибетскую пиалу!). Я привёз также духи для королевы, Аши Диджи, Аши Чоки и королевы-матери, два ручной выделки шёлковых шарфа и серебряный кубок. Всё это, я надеялся, поможет мне на аудиенции.

Палатка из зелёной парусины выглядела странновато в гостевом домике, где новёхонькая ванна сверкала чистотой, поскольку её не к чему было подсоединить, ибо водопровод и канализация отсутствовали. Кстати, слова «ванна» по-тибетски я не знаю. Бутан опережал сведения, занесённые в тибетскую грамматику.

Я решил отправиться на кухню. Нельзя же в самом деле приехать за тридевять земель и торчать одному в комнате среди вещей. А кроме того, по собственному опыту я знал, что обслуживающий персонал — кладезь бесценных сведений о хозяевах. В том числе и о хозяевах страны.

Поваром был премилый непалец. Его помощник Норбу, непальский шерпа, долго рассказывал мне о горестях, выпавших на его долю, и без зазрения совести врал, уверяя, что поднимался на Эверест. На кухне был ещё один помощник, бутанец, который беспрерывно кашлял. Ничего интересного мне узнать не удалось.

На стене, чуть пониже портрета деда царствующего монарха, висело волеизъявление его величества, запрещающее подачу спиртного во всех крепостях и домах для гостей его страны. Как хорошо, что я привёз чайные чашки!

Вспомнилось, как я преподнёс королю Мустанга бутылку виски, выдав его за «лекарство от душевных невзгод». Но там никто не предупреждал, что «жизнь коротка». Что же касается превышения скорости, то вряд ли я смогу гнать по краю пропасти своих яков быстрее, чем они согласятся.

Рис со специями недвусмысленно означал, что я не являюсь королевским гостем. Христофор Колумб с лубочной картинки растворялся в суровой действительности. Представится ли случай натянуть мш новёхонькие сапоги? Чёрт бы подрал эти «джипы» и ванны, засорившие моё «частное» королевство! Вот попади я в Бутан десять лет назад, как бы было славно…

Первые сведения о Бутане принесли два португальских миссионера, отправившиеся из Калькутты в Тибет в 1626 году, — Иштиван Кашелла и Жуан Кабрал. Двигались они, естественно, пешком.

Минуло почти полтора столетия, прежде чем другим иностранцам удалось проникнуть в Бутан. Загадочный шотландец по фамилии Богл в 1774 году пересёк Страну дракона, направляясь к панчен-ламе.