Путешествия в Мустанг и Бутан

Мне этот Богл был очень симпатичен. Он не только говорил по-тибетски, но из профессиональной добросовестности даже женился на тибетке, прижив с ней несколько детей. Разумеется, его наследники в Шотландии сделали всё возможное, чтобы признать этот брак недействительным.

После Богла был Тэрнер, который проделал тот же путь, что и я. Он достиг Благословенной Крепости Веры в 1783 году и оставил краткое описание своего путешествия: кроме Тхимпху он побывал лишь в Пунакхе и Паро.

За ним в 1838 году шёл мой старый друг капитан Роберт Буало Пембертон. Говорю «старый друг», хотя, доведись нам встретиться, сомневаюсь, чтобы мы подружились. Бутан не понравился этому офицеру. За исключением замечательного стиля, в котором выдержаны его заметки, и того факта, что он был первым европейцем, изучившим значительную часть страны, за ним нельзя числить никаких заслуг. Он путешествовал с ботаником Вильямом Гриффитом и прапорщиком Мьюрсоном Блейком в сопровождении 25 сипаев. Всего, он пишет, экспедиция насчитывала с носильщиками и посыльными 120 человек. Тот факт, что он потерял в походе лишь одного человека, подтверждает, по его красноречивому замечанию, «удивительные способности человеческой натуры приспосабливаться к самым неблагоприятным атмосферным воздействиям». В огромной экспедиции не нашлось никого, кто говорил бы на здешнем языке. Местных жителей Пембертон нашёл крайне неприятными.

Сидя в одиночестве в своём бунгало, я думал, что ждёт меня. Примут ли меня за человека доброжелательного? В голове замелькали важные персоны, пренебрёгшие моим энтузиазмом: Рани Чуни, Паро Пенлоп, юные аристократы из Пунчолинга, Пасанг… А ведь я только успел приехать!

Как хотелось поговорить с кем-нибудь, посоветоваться. Но я был один. Иллюзии рассеялись. Было такое чувство, будто я проснулся и всё оказалось глупым сном, в котором я играл роль дурачка. Я был романтиком-переростком, которого вывели из себя надписи на придорожном столбе. По стране, оказывается, можно разъезжать на «джипе». Поездка до Тхимпху после десятилетнего карантина выглядела предельно неинтересной. Сбудутся ли другие надежды, которые я лелеял?

Среди разбросанных вещей мне попался на глаза номер «Журнала Американского географического общества» за 1914 год. Его почти целиком занимал текст Джон-Клода Уайта «Опыт путешествия в неведомый Бутан и исследования, произведённые в этой малоизученной, но преинтереснейшей стране».

После Буало Уайт был первым человеком, основательно познакомившимся с горным краем. Путешествовал он в 1905–1907 годах в качестве офицера политической службы махараджи Сиккима.

За Уайтом не было никого вплоть до открытия дороги, исключая горстку королевских гостей. Но они оставались в окрестностях Тхимпху и Паро. Я посмотрел пунктирные чёрточки, обозначавшие маршрут Уайта: они доходили только до центра страны. Значит, целиком он её не обошёл.

Всё, решено. Я попытаюсь пройти весь Бутан. Заберусь в уголки, которые никто из европейцев не видел. Сверну с горных дорог, буду идти милю за милей, пока хватит сил. Начинать надо отсюда, из Тхимпху. Я здесь, и меня не удастся выставить!

В центре Бутана не побывало ещё ни одной экспедиции, судя по уайтовской карте. Если поторопиться, я ещё успею оказаться первым. Потешив гордыню, я углубился в изучение карт Пембертона и Уайта. Бутан на них имел форму рыбы. Его рассекали шесть глубоких долин, разделённых хребтами, причём самый высокий перевал находился на высоте 4350 метров. Реки питали ледники на горных пиках.

Северный Бутан представляет сплошной горный массив с непокорёнными вершинами. Ни один шерпа не водил туда белого «сахиба» в альпинистских доспехах.

На западе долина Вонг в свою очередь делилась на три отдельных ущелья — Ха, Паро и Тхимпху. Там, я знал, проходила дорога. Их я смогу осмотреть быстро, так поступали все королевские гости и будут поступать остальные туристы, когда к трём комнатам в Бутане прибавятся новые гостиничные помещения. Потом двинусь в долину Пунакха, где стоит бывшая столица, — туда дорога ещё не добралась; пересеку Чёрные горы, громадный хребет, разделяющий Западный и Восточный Бутан.

В этих местах ещё не довелось путешествовать никому из чужеземцев. Более того, названия населённых пунктов на разных картах и их местоположение различались. Добрый знак!

Позади Чёрных гор стояла крепость Тонгса, за ней лежали долина Бумтанг и прочие таинственные места, которые прошёл в 1838 году Пембертон. На севере я заберусь на плато по соседству с Тибетом.

Хотелось выступить сейчас же, нетерпение снедало меня. Да, но пустят ли туда? Тхимпху был конечным пунктом дороги и началом караванной тропы в неисследованные горы, бегло описанные Пембертоном как недоступнейшие места Гималаев. Надеюсь, мне удастся «приспособиться к самым неблагоприятным атмосферным воздействиям». В конце концов не для того я рвался сюда, чтобы удовольствоваться неработающей ванной… Убаюканный монотонным пением повара на кухне, я задремал. Молнии слабо серебрились над головой, а туман медленно заволакивал Тхимпху, столицу Страны дракона.