Путешествия в Мустанг и Бутан

Пренебрежение, с которым относились ко мне все эти четыре дня, особенно бросалось в глаза при виде знаков почтения, оказываемого знатным лицам, и паники, вызванной появлением настоятеля. Я нервничал: от предстоящего свидания зависело очень многое. Человек, который сейчас меня примет, мог не только решить судьбу моего пребывания в Бутане, но и вообще распорядиться не кормить меня. Более того, планы, которые я строил на будущее, особенно поход по неисследованным областям страны, могли осуществиться только в случае полного успеха аудиенции. Уже было заявлено, что я не гость королевы. Теперь выяснится наконец, кто меня пригласил. Или окажется что мое присутствие нежелательно.

Щекотливая ситуация. И она не становилась легче от того, что именно в этот ответственный момент на меня напала хворь, которую позже я отнес за счет воздействия высоты: правый глаз вдруг ни с того ни с сего перестал видеть!

Непалец-секретарь Дашо, говоривший слегка по-английски, попросил меня подождать. Окно приемной готической формы, столь характерной для Бутана, в богатой резней раме, но без стекла выходило на реку.

— Прошу вас, — пригласил секретарь.

Я поднялся еще по трем ступенькам, отодвинул занавеску и оказался в комнате побольше, где стоял неказистый стол и два европейских стула.

У стола я увидел невысокого пухлого человека с круглым лицом и живыми смеющимися глазами. Он двинулся навстречу с протянутой рукой в тот самый момент, когда я согнулся в традиционном приветствии, сложив ладони перед носом.

Пытаясь быстро переменить позу, я заметил меч метровой длины в серебряных ножнах с золотой насечкой, грозно болтавшийся на поясе Дашо. На его плечи был наброшен красный шарф. Красный — цвет высших придворных, остальные гражданские лица в дзонге были в белом.

Я робко произнес по-тибетски несколько приличествующих случаю пышных фраз, но в результате лишь сконфузился. Личный секретарь улыбнулся и приветствовал меня на языке Шекспира без малейшего намека на акцент.

— Присаживайтесь, — любезно добавил он.

Он освободился от громоздкой амуниции, приподнял полы кхо, обнажив гладкие колени и мощные, как у всех горцев, икры, после чего опустился на стул рядом со мной.

Правый глаз тут же ослеп, но я перестал обращать на это внимание, после того как хозяин, сделав комплимент моему тибетскому выговору, принялся тереть себе спину, заметив походя:

— Неважно чувствую себя последнее время. С тех пор, как упал со слона.

Я поначалу не обратил на это внимания и высказал свое восхищение Бутаном. Потом вдруг до меня дошло.

— Вы упали со слона? Как же это могло случиться?

— О, глупый случай, — ответил Дашо, как будто он подвернул ногу, не больше.

Я живо представил себе, каков должен был быть удар, и проникся симпатией к этому человеку. Мне много раз приходилось падать с лошади, и уверяю, это очень больно. Но со слона!

— Слон оказался молодой и плохо дрессированный, — добавил Дашо, видимо, для того, чтобы я не подумал, будто он плохой наездник.

Я невольно перевел глаза на его спину, ожидая увидеть там здоровенную дыру. Нет, все на месте. Потом украдкой глянул на лицо — не осталось ли там рубцов или иных следов столь необычного происшествия?

Когда тема падения была исчерпана, я осторожно принялся выяснять проблему приглашения — чей я гость. Очень быстро и со всей очевидностью стало ясно, что меня никто не приглашал. Я приехал в Бутан по собственной инициативе, а также по недосмотру индийского МИДа…

Но мне были рады! Единственное неудобство, добавил личный секретарь, в том, что Бутан еще мало подготовлен для приема иностранных визитеров: дом приезжих весьма мал. В этом месяце ожидается некоторое число гостей королевы, в общей сложности пять, а комнат в Тхимпху только три. Гости королевы уже выехали, поэтому будет неплохо, если я проведу несколько дней в Тхимпху до их прибытия, а затем переберусь в Паро. Этот танец со стульями будет мне наказанием за то, что я не дождался приглашения, а прибыл самовольно.

— Когда вы осмотрите Тхимпху и Паро… — сказал Дашо, и ему не надо было даже заканчивать фразы, — …вам практически нечего будет делать.

Другими словами, примерно через неделю, дал мне понять воспитанный дипломат, надо убираться восвояси.

Но я вовсе не был намерен понимать дипломатические намеки. После десяти лет ожидания и шести поездок к бутанской границе, мне отнюдь не улыбалось удовольствоваться туристской поездкой от Тхимпху до Паро! Тем более что всех королевских гостей возят по этой дороге.

— А Бумтанг? — выпалил я после краткой паузы.

— Бумтанг, — протянул Дашо, массируя спину, — это мои родные края. Там все по-другому, очень красиво. Высокие горы, свежий воздух…

— А Джакар? — добавил я, озаряясь надеждой.

— М-м, Джакар (Белая птица)… — повторил Дашо с улыбкой.

— Тонгса? — продолжал я.

Молчание.

— Возможно будет попасть в Бумтанг?

Дашо посмотрел на меня также как Паро Пенлоп.

— Давайте начнем с Тхимпху, потом съездите в Паро, а дальше посмотрим…

Я начинал ненавидеть этого проклятого слона, потому что Дашо нравился мне все больше и больше.