Путешествия в тропики за самоцветами

Мокрые по колено, мы бредем довольно медленно, часто останавливаясь и отбивая образцы сланцев, и я использую каждую возможность, чтобы полюбоваться окружающей природой. Интересно наблюдать тропический лес. Все в нем поражает непривычного жителя средних широт, а главное — это буйство красок и форм и какая-то особенная, неповторимая тропическая гигантомания. Деревья — огромные, многообхватные. Папоротники — гигантские, в три-четыре человеческих роста. По берегам реки какие-то диковинные растения свешивают над водой свои огромные, метровой ширины сердцевидные листья. А краски! На ярко-зеленом фоне густой листвы с деревьев тут и там свисают гроздья багряно-красных или оранжевых цветов, невольно вызывающих восхищение. И множество очень ярких порхающих бабочек, и среди них гиганты из семейства Морфо медленно проплывают в воздухе над головой, лениво взмахивая своими ярко-голубыми с перламутровым отливом крыльями.

Необычайны и звуки тропических Кордильер, как, впрочем, и всяких тропиков. Неумолчно и пронзительно звенят невидимые мириады цикад, всевозможные с ярким оперением птицы или преподносят чудесные трели, или же кричат какими-то странными голосами. Иногда из густоты леса доносится глухое настораживающее уханье, и ты не знаешь, кто это — птица или какое-нибудь неведомое тебе животное решило включиться в многоголосый гам тропического леса.

За работой, как всегда, незаметно бежит время. Рюкзаки наполняются пробами. Судя по карте, мы, кажется, уже выполнили свою задачу. Пора возвращаться. Пока добрели вниз по реке до места, где оставили своих мулов, все основательно устали, хотя последний отрезок пути шли прямо по воде, стараясь экономить свои силы и не прыгать по камням. Мулы нас ждали четыре часа, стоя спокойно на берегу.

Мул сам хорошо выбирает дорогу, а ты сидишь себе в седле и отдыхаешь. Но следить за дорогой все-таки нужно, иначе рискуешь, если мул споткнется или поскользнется на отполированном рекой подводном камне, слететь в воду или на камни и в лучшем случае отделаться ушибом. Нужно быть также очень осторожным со свисающими прямо над водой лианами. Если зазеваешься и зацепишься за такую лиану, то будешь моментально выброшен из седла со всеми вытекающими из этого невеселыми последствиями.

Если не считать того, что в самом конце пути мул Фернандо наступил на гнездо земляных ос и они нас изрядно покусали, то день обошелся без особых происшествий. От ос нам пришлось спасаться галопом. Больше всех досталось Фернандо, но и я получил свою добавочную дозу, когда, пожалев упавшие при скачке солнечные очки, слез с седла.

Вот так приблизительно проходило время. Днем увлекательные, хотя и утомительные маршруты с Отбором проб, нанесением на карту выходов горных пород — обычная геологическая работа. А вечером бесконечные беседы и споры над той же картой о том, где и куда продолжается под джунглями изумрудоносная зона. А потом легкий ужин с фруктами и чашечкой традиционного колумбийского кофе и опять живое обсуждение всех интересных проблем, начиная с истории государства инков и кончая системой образования в Советском Союзе.

В сетчатые стенки столовой бились огромные ночные бабочки, где-то поодаль ухала ночная птица. Не хотелось уходить спать, но завтра у нас опять трудный маршрут, да и у остальных своя работа. И вот столовая и терраса пустеют. В моей маленькой комнатке по стенам бегают цепкие ящерки. Они поворачивают свои миниатюрные головки и смотрят на меня глазами-бусинками, но особой тревоги не проявляют. Еще полчаса придется покорпеть над дневником, а потом перетряхнуть постель и спать.

Сначала я удивлялся, что во время наших дальних и близких маршрутов мы почти не встречали людей. Разгадка же оказалась очень простой. В этом заповедном районе, где добыча изумрудов находится под строгим правительственным запретом, любителей встречаться в лесу с приезжими Из Боготы не находилось. Но все-таки иногда на привале нам удавалось даже поговорить с наткнувшимся на нашу маленькую группу местным жителем, весь вид которого убеждал, что он только что выбрался из какой-нибудь закопушки и сейчас, предварительно спрятав в лесу свой немудреный горняцкий инструмент, направлялся в ближайший поселок. Как правило, наши собеседники оказывались очень неразговорчивыми и на вопросы Фернандо отвечали односложно и не очень приветливо. «Все они «вакерос» (старатели)», — говорил Фернандо, — и, если бы с нами был кто-нибудь из охраны, мы бы даже издали никого не увидели.