Путешествия в тропики за самоцветами

Следующая за вакеро ступень контрабандной лестницы составлена из перекупщиков, именуемых по-мест-ному «эсмеральдеро», которые поставляют изумруды, купленные за бесценок у старателей, в Боготу. Эта наиболее опасная студень изумрудного бизнеса монополизирована несколькими «семьями», которые связывают центры перекупки изумрудов в городах Музо и Пенья-Бланка с местами секретных встреч перекупщиков с представителями следующей ступени контрабандной лестницы, переправляющими изумруды за границу. Семьи перекупщиков, как правило, связаны внутри тесными родственными связями. Их представитель в районе разработок обычно является руководителем группы старателей, в то время как «босс» фамилии, живущий, как правило, в Боготе, периодически появляется в пределах изумрудных городков с грузом колумбийских пезо для финансирования перекупных операций. Эсмеральдеро поддерживают строгую дисциплину среди старателей давно проверенным способом: с помощью пистолета. Неписаный «закон Смита и Вессона 38-го калибра», по словам колумбийцев, обеспечивает беспрекословное выполнение распоряжений эсмеральдеро. Между семьями перекупщиков периодически происходят кровавые столкновения за расширение влияния над армией старателей — поставщиков изумрудов.

Корреспондент американского журнала «Тайм», посетивший изумрудоносный район, писал в июльском выпуске журнала за 1971 г., что только вражда между двумя главными семьями эсмеральдеро — Гонзалесами и Авила — унесла с сентября 1970 г. по крайней мере тринадцать жизней, не считая незарегистрированных исчезновений, о которых не принято говорить открыто.

И когда при посещении затерянных среди зеленых гор копей приходилось встречаться с представителями сословия эсмеральдеро, у которых из-за пояса выглядывали рукоятки одного, а то и двух револьверов, как-то не верилось, что это происходит в семидесятые годы нашего столетия, а не сотню лет назад где-нибудь на американском дальнем Западе.

Верхняя ступень контрабандного бизнеса, как уже говорилось, занята переправкой изумрудов за границу. Это мафия в полном смысле этого слова, оперирующая под всесильным прикрытием многомиллионных доходов. Для вывоза изумрудов в США арендуются специальные частные самолеты. И здесь столкновения между соперничающими группами заканчиваются обычно хорошо спланированными убийствами, сообщения о которых время от времени появляются в колумбийских газетах.

Уже месяца через два, после отъезда из Колумбии, в Нью-Йорке я получил длинный конверт со знакомой колумбийской маркой. Охваченный каким-то неприятным предчувствием, я взял ножницы и вскрыл его. Из конверта выпала газетная вырезка с фотографией, с которой на меня смотрело знакомое приветливое лицо Корнедио Торреса — геолога-администратора рудников района Музо. «Трагические самоцветы. Кровавое нападение — месть эсмеральдеро?» — бросался в глаза набранный крупным шрифтом заголовок. Что же случилось? В подписи под портретом Корнелио сообщалось, что он тяжело ранен. Жив все-таки, от сердца чуть-чуть отлегло. Пытаюсь разобрать газетную заметку. В ней говорится: «В пятницу в 2 ч 40 мин утра вблизи Музо на участке дороги, называемом «дуга смерти», майор полиции Хаиме Нуньез и сеньор Хозе Родригес были убиты из засады автоматной очередью торговцами «трагическими самоцветами». Геолог-администратор рудника Музо Корнелио Торрес, получивший несколько ранений, в том числе в живот, медленно выздоравливает… Нападение рассматривается как месть за попытки принятия новых мер против подпольной добычи «трагических самоцветов». Корнелио жив.

Я бросаю вырезку и бегу вниз давать ему телеграмму в Боготу. А перед глазами зеленые-зеленые склоны Кордильер, такие величественные и спокойные. Но все это спокойствие обманчиво. Я сразу же вспоминаю косые взгляды старательских боссов в Музо, треск коротких ночных перестрелок где-то около лагеря (о них утром в моем присутствии говорить было не принято) и испуганные глаза вакеро, внезапно застигнутых около закопушек во время наших маршрутов. В мире наживы и беспощадного бизнеса очень трудно превратить дары земли в благо для живущего на ней народа. Но это все-таки будет.