Путешествия во времени. История

Теперь Гедель думал о времени — «этом загадочном и противоречивом существе, которое, с другой стороны, образует, кажется, основу существования мира и человека». Бежав из Вены после аншлюса по Транссибирской железной дороге, он обосновался в Институте перспективных исследований в Принстоне, где они с Эйнштейном возобновили дружбу, зародившуюся в начале 1930-х гг. Их совместные прогулки от старейшего здания института, Фалд-Холла, до Олден-Фарм, за которыми коллеги наблюдали с завистью, стали легендой. В последние годы Эйнштейн сказал кому-то, что по-прежнему ходит в институт главным образом um das Privileg zu haben, mit Gödel zu Fuss nach Hause gehen zu dürfen, чтобы иметь честь пройтись обратно до дома с Геделем. На 70-летие Эйнштейна в 1949 г. его друг подарил ему удивительный расчет: он вычислил, что эйнштейновы уравнения поля общей теории относительности разрешают существование Вселенных, в которых время циклично. Или, если говорить точнее, Вселенных, в которых некоторые мировые линии замкнуты в кольцо. Это так называемые замкнутые временеподобные линии, или, как сказали бы физики сегодня, замкнутые временеподобные кривые. Это кольцевые шоссе без перекрестков и съездов. Замкнутая временеподобная кривая замыкается на себе и таким образом попирает обычные представления о причине и следствии: события на них — сами себе причина. (Сама Вселенная — вся целиком — при этом вращалась бы, свидетельств чего астрономы пока не обнаружили. Кроме того, по расчетам Геделя, замкнутая временеподобная кривая должна была бы быть чрезвычайно большой — на миллиарды световых лет, — но подобные детали редко упоминаются[182].)

Если внимание, которое выпадает на долю замкнутых временеподобных кривых, непропорционально велико по сравнению с их значением или правдоподобностью, то Стивен Хокинг знает почему: «Ученым, работающим в этой области, приходится маскировать свой подлинный интерес специальными техническими терминами, такими, к примеру, как „замкнутые временеподобные кривые“. Этим термином в завуалированном виде обозначаются путешествия во времени». А путешествия во времени — это очень сексуально. Даже для патологически стеснительного и подозрительного до параноидальности австрийского логика. Гедель, кстати, сопроводил свои расчеты несколькими словами на почти понятном английском языке, которые остались, правда, почти незамеченными в букете вычислений.

В частности, если P и Q — две точки на мировой линии вещества и P предшествует Q на этой линии, то существует временеподобная линия, соединяющая P и Q, на которой Q предшествует P; то есть в этих мирах теоретически возможно путешествовать в прошлое или иначе влиять на прошлое.

Обратите внимание, кстати, как просто стало физикам и математикам говорить об альтернативных Вселенных. «В этих мирах…» — пишет Гедель. Заголовок статьи, которую он опубликовал в Reviews of Modern Physics, звучал иначе: «Решения эйнштейновых уравнений гравитационного поля». Под решением здесь подразумевается не что иное, как возможная Вселенная. «Все космологические решения с неисчезающей плотностью вещества», — пишет он, подразумевая все возможные непустые Вселенные. Фраза «в этой статье я предлагаю решение» соответствует, по существу, другому утверждению: «Вот вам возможная Вселенная». Но существует ли на самом деле эта возможная Вселенная? Та ли это Вселенная, в которой мы живем?

Геделю нравится думать, что та. Фримен Дайсон[183], бывший в то время молодым физиком и работавший в институте, рассказывал мне много лет спустя, что Гедель любил спрашивать у него: «Доказали уже мою теорию?» Сегодня есть физики, которые с удовольствием скажут вам, что, если доказано, что некая Вселенная не противоречит законам физики, то она, да, реальна. Априори. Путешествия во времени возможны.

Такой подход устанавливает самую, пожалуй, низкую планку. Эйнштейн был более осторожен. Да, признавал он, «такие космологические решения гравитационных уравнений… обнаружены мистером Геделем». Но при этом он мягко добавлял: «Будет интересно оценить, не нужно ли их исключить по физическим соображениям». Иными словами, не стоит безоглядно доверять математике[184]. Осторожность Эйнштейна оказалась не в состоянии снизить популярность замкнутых временеподобных кривых Геделя среди поклонников путешествий во времени — а в их число мы должны включить логиков, философов и физиков. Они, не теряя времени, принялись запускать геделевские ракетные корабли.

«Предположим, наш путешественник в пространстве-времени по Геделю решает посетить собственное прошлое и поговорить с самим собой в юности», — писал Ларри Дуайер в 1973 г. Далее он конкретизировал: