Путевая книга заключённого - Лефортовский дневник

В перерыве в зал попыталась прорваться Любимая, мои губы успели прошептать заветные слова, но конвоиры тут же вытолкали её за дверь. Мрази! Судья так и не даёт нам свиданий. Я закрыл глаза и выровнял дыхание.

Заседание закончилось аж в девять вечера. Конвой нетерпеливо переминался, автозак ждал меня уже полтора часа, и зеки внутри волновались и «кипишевали». За весь день я съел лишь яблоко и ни разу не попил воды, во рту пересохло.

Пробки на дорогах рассосались, но на пересадке в «Матросской Тишине» мы надолго застряли. Машины в Лефортово всё не было и не было. Нас с Русланом и Венерой пересаживали то в один автозак, то в другой, пока конвоирам не надоело и они вежливо  попросили нас постоять в сторонке. Мы не возражали.

Внутренний двор «Матроски» был набит разнокалиберными автомобилями с решётками – от «Газелей» до  «Уралов». Мимо нас сновали конвоиры с бумагами в руках, текли ручейки сидельцев обоего пола, иногда останавливаясь и общаясь друг с другом. 

Мы отошли в сторону, на нас никто не обращал внимание. Появилось какое-то знакомое чувство пока ещё без названия, но до боли знакомое. Куда-то уйти было невозможно, но будучи без наручников и пристального к себе внимания, я вдруг вспомнил какого это — быть свободным. В груди закололо.

У Венеры счастье – вместо запрошенных пятнадцати строгого судья определил ей пятак. Почти прогулка. У Руслана же, наоборот, настроение было сумрачным. Полгода назад он расстался с молодой женой. Несмотря на общего маленького ребенка, та решила Руслана не дожидаться. Я думал, что браки мусульман нерушимы, по-крайней мере со стороны жены. По словам Руслана, в первые месяцы его «попадоса» она клялась в вечном ожидании и яро осуждала тех, кто не ждёт своих мужей. Её запала хватило ненадолго.

Я почуял тревогу. Эта тема меня и самого волнует, и я спросил Венеру:

- Когда сел ваш муж, у вас не возникло желание уйти к тому, кто мог бы лучше обеспечить жизнь детей? Или вариантов не было?

Мой вопрос был бестактным, но актуальным. Мне было важно знать все, о чём думает женщина, когда её муж в тюрьме. Венера ответила не задумываясь:

- Да, Антон, у меня были предложения от мужчин, не скрою. И я не раз думала, что если бы ушла от мужа к кому-то из них, то и сама не попала бы в тюрьму. С работой было очень трудно, я пробовала то тут, то там, но у меня трое детей, а помощи ждать было неоткуда. Но я не оправдываюсь, получила своё заслуженно. А встречаться с другими мужчинами я не хотела лишь по одной причине – я люблю своего мужа. Люблю, и ничего не могу с этим поделать, а потому решила ждать.

Руслан после этих слов ещё больше помрачнел.

- Мда, Венера, не все такие как вы, а жаль.

- Поверь мне, Руслан, как женщине. Если жена действительно любит, она дождётся. А если не любит, то и на хрен такая нужна?

Я смотрел в потемневшее небо, вдыхал прохладный воздух и повторял про себя: «Если любит – дождётся, а не любит – так и не нужна».

- Всё верно, - сказал я, - но есть, Венера, один нюанс. Ведь и мы своих жён любим безумно.

- А вот это тяжело, - согласилась она, - но у вас, мальчики, всё будет хорошо. Поверьте мне.

Я посмотрел на неё, и мне очень хотелось ей верить.

К нам подошли конвоиры:

- Судари и сударыня, ваша карета подана.

Чудно и необычно, но в настроение. Приехали мы к полуночи. Откровенные беседы нас сблизили, и попрощались мы тепло.

Уже в камере, засыпая, я вспомнил пророчество Венеры: "Если любит - дождётся..."

13. 05. 2011 - Знаки в пятницу 13-го

Бывает, сойдутся какие-то мелкие события в одном месте и времени, и ты понимаешь, что это не случайность и не совпадение — это знак. Что-то должно произойти.

Сегодня я собрался быстро. Из всей еды: яблоко, конфета и пачка галет из сухпайка. В суде не до еды.

Перед отправкой меня обследовал местный врач. Когда конвоиры автозаков видят мой фингал, они требуют документы, подтверждающие, что таким меня и взяли. Эдакий акт приёма-передачи бракованного товара.

Автозак на этот раз попался старинный, смахивал на автобус Жеглова и Шарапова. Из соседей был какой-то бородач. В Мосгорсуде нас с ним скрепили одними наручниками и отвели в подвалы камер ожидания. Плотно сбитый сорокалетний мужчина с аккуратной бородкой держал подмышкой чёрную кожаную папку и для этих мест выглядел очень респектабельно  Рассадили нас по разным каморкам.

Как обычно я принялся читать исписанные дверь и стены. На них пишут что-то типа: «Вася Обломов, 6 лет строгого, ст. 222, ст. 161 ч.» или «судья Мокрухина — сука продажная!». Читаешь чужие сроки, примеряешь к себе, ёжишься. Однако сегодня на стене я увидел две огромные молнии. Это был первый знак.

Через «Мосгорштамп» проходит немало скинов, и к свастикам, коловратам или молниям я привык. И всё же сейчас я был уверен, что этот символ был здесь неспроста. Вдруг на скамье я увидел надпись: «Лёха Карташов – стукач!».