Читаем Путеводитель для ангела (СИ) полностью


Мысль движущаяся по своим канонам приобрела форму, визуализировалась и первый, грубо отесанный блок безысходности, равнодушия и отчаяния рухнул в пепел, подняв облако серой пыли. Робкая, немного несмелая рука положила следующий, такой же суровый кирпичик рядом. Мастерок ненависти заполнил шов между ними раствором из злобы и страха, из расчета три к одному. Закипела работа, блоки складывались один к другому все быстрее и увереннее, мастерок ловко сновал подбирая потеки и распределяя раствор для нового ряда. Вечная стена росла вверх, закрывая от посторонних взглядов испачканные крылья.



Смахнув с лица капельки пота Эр придирчиво осмотрел проделанную работу и остался доволен, крыльев больше не было видно. И путь к свету продолжился.



* * *



Свежий, бодряще холодный ветер непривычно резанул легкие, привыкшие к затхлому воздуху подземелья. Висящее над холмами солнце ослепило глаза, а в уши ворвался шум сухой травы и далекий говор улетающих птиц.



В щелочку плотно сомкнутых ресниц Эр пытался рассмотреть путь по которому он движется и это ему почти удавалось.



- Осень! - сухо шуршала пожелтевшая трава и разноцветные листья кружащие в воздухе.



- Осень! - деловито пищали маленькие зверьки с черной полоской на спине, в великом множестве шныряющие вокруг, то и дело становясь на задние лапы, нюхая черными влажными носами воздух. Круглые глаза-бусины внимательно изучали видимое пространство на предмет присутствия врагов, убедившись, что таковых не наблюдается, торопливо продолжали свой путь к норам, таща в них последние припасы на зиму.



- Осень! - безмолвно вздыхал огромный серый камень ежась мелкой пылью, которую выдувал из него неугомонный ветер.



- Осень! - чавкало болото не выпуская из своих объятий, увязшего в нем человека.



- О-о-о-сень! - дымя трубкой, мечтательно ехидно пропел сидящий на валуне седой старик - Не многие её переживут! Ну и что ты там застрял? Выбирайся оттуда поскорее!



 



 



3. Школа жизни.



 



Кое-как Эр выбрался из тягучей грязи и обессилено рухнул у подножия камня. Старик бодро спрыгнул со своего насеста и на корточках присел перед ним.



- Возмужал-то как! Вырос, выжил и все такое!



- Наставник!?



- Собственной персоной, единственный и неповторимый! - старик протянул руку и потрепал его по волосам - О боже, ты когда мылся в последний раз?



- А, что это вообще такое?



- Это когда от тебя хорошо пахнет! Да и волосы твои, мне что-то не нравятся, сейчас я немного освежу твою стрижку.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Горечь таежных ягод
Горечь таежных ягод

Подполковнику Петрову Владимиру Николаевичу сорок четыре года. Двадцать восемь из них он кровно связан с армией, со службой в войсках противовоздушной обороны. Он сам был летчиком, связистом, политработником и наконец стал преподавателем военной академии, где служит и по сей день.Шесть повестей, составляющих его новую книгу, рассказывают о сегодняшней жизни Советской Армии. Несомненно, они сыграют немалую роль в воспитании нашей молодежи, привлекут доброе внимание к непростой армейской службе.Владимир Петров пишет в основном о тех, кто несет службу у экранов локаторов, в кабинах военных самолетов, на ракетных установках, о людях, главное в жизни которых — боевая готовность к защите наших рубежей.В этих повестях служба солдата в Советской Армии показана как некий университет формирования ЛИЧНОСТИ из ОБЫКНОВЕННЫХ парней.Владимир Петров не новичок в литературе. За пятнадцать лет им издано двенадцать книг.Одна из его повестей — «Точка, с которой виден мир» — была отмечена премией на конкурсе журнала «Советский воин», проводившемся в честь пятидесятилетия Советских Вооруженных Сил; другая повесть — «Хорошие люди — ракетчики» — удостоена премии на Всероссийском конкурсе на лучшее произведение для детей и юношества; и, наконец, третьей повести — «Планшет и палитра» — присуждена премия на Всесоюзном конкурсе имени Александра Фадеева.

Владимир Николаевич Петров

Проза / Роман, повесть / Повесть
Идолы прячутся в джунглях
Идолы прячутся в джунглях

«"Тщательное изучение древней истории человечества позволяет в полной мере почувствовать дыхание вечности, дыхание давно ушедших от нас миров" — так начинает свою книгу В. И. Гуляев. Такие книги дают читателю не только информацию о тех или иных исторических и доисторических реалиях, но и учат его думать, наставляют его в высоком искусстве истолкования и обобщения фактов труднопознаваемой действительности давно минувших эпох.Перед автором стояла нелегкая задача: написать книгу, которая заставила бы читателя "почувствовать дыхание вечности", дать ему ясное представление не только о характере загадочной ольмекской культуры, но и о романтике истинных поисков. Такая задача трудна прежде всего потому, что речь идет о культуре, абсолютно неведомой широкому читательскому кругу, и о проблемах, вокруг которых ведутся горячие споры.»

Валерий Иванович Гуляев

Роман, повесть / Повесть / Проза