Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию

Оттуда, оставив Кремону справа на том же расстоянии, что и Пьяченцу, мы проследовали очень красивой дорогой по области, где, насколько хватает глаз, не видно никаких гор и даже никаких возвышенностей, а почва очень плодородна. Мы меняли лошадей на каждом перегоне; два последних я проделал галопом, чтобы придать силы своим бокам; я не устал, и моя моча осталась в своем естественном состоянии.

Близ Пьяченцы по обе стороны дороги справа и слева стоят две колонны на расстоянии примерно в сорок шагов друг от друга. На основаниях этих колонн имеется латинская надпись, гласящая, что между ними запрещено строить, а также сажать деревья и виноградные лозы. Я не знаю, хотели ли сохранить только ширину дороги или оставить равнину такой же открытой, какой ее действительно видишь после этих колонн вплоть до города, который отсюда всего в полумиле. Мы приехали на ночлег в Пьяченцу.

ПЬЯЧЕНЦА, двадцать миль: довольно большой город[826]. Поскольку, когда я приехал сюда, до темноты было еще далеко, я успел сделать трехчасовой круг по городу. Улицы грязные, не вымощены; дома маленькие. На площади, которая особенно велика, имеется Дворец правосудия, c тюрьмой; в нем собираются все граждане. Окрестности занимают незначительные лавки. Я видел замок, который в руках короля Филиппа. Его гарнизон состоит из трехсот испанских солдат, которым плохо платят, как они сами мне сказали. Зорю играют утром и вечером в течение часа на инструментах, которые мы зовем гобоями и флейтами. Внутри многолюдно, имеются прекрасные артиллерийские орудия. Герцог Пармский, который в это время случился в городе, никогда не бывает в замке, который держит король Испании; у него свое собственное жилище в Цитадели, это другой замок, расположенный в другом месте. В общем, я тут не видел ничего примечательного, разве что новое здание церкви Св. Августина, которую король Филипп велел построить вместо прежней церкви Св. Августина, которой он воспользовался для строительства замка, удержав часть ее доходов. Строительство еще не закончено, хотя очень хорошо началось. Однако жилище монахов, которые тут в количестве семидесяти, и двойные внутренние галереи обители полностью завершены. Это здание красотой своих коридоров, дормиториев[827], погребов и прочих подсобных помещений мне показалось самым пышным зданием для нужд Церкви, что я видел в каком-либо другом месте[828].

Здесь соль кладут на стол куском и сыр тоже подают большим куском и без блюда.

Герцог Пармский ожидал в Пьяченце прибытия старшего сына, эрцгерцога Австрийского, молодого принца, виденного мной в Инсбруке и о котором говорят, что он ездил в Рим, чтобы короноваться королем римлян[829]. Здесь вам подносят воду, чтобы разбавлять вино большой латунной ложкой. Сыр, который тут едят, похож на те местные сыры, пьячентини, что продаются по всей этой области. Пьяченца находится ровно на полпути между Римом и Лионом. Чтобы ехать прямо в Милан, мне пришлось остановиться на ночлег в

МАРИНЬЯНО[830], тридцать миль, откуда до Милана десять; но я удлинил свое путешествие на десять миль, чтобы повидать Павию. В среду, 25 октября, я выехал рано и проследовал красивой дорогой, на которой у меня вышел маленький рыхлый камень и много песка. Мы проехали через маленькую крепостцу, принадлежащую графу Сантафьоре[831]. В конце пути мы пересекли По по мосту, наведенному на двух барках с маленькой будкой, которые удерживают с помощью длинного каната, который опирается в разных местах на челны, выстроенные на реке друг против друга. Неподалеку оттуда Тичино сливается с водами По. Мы рано прибыли в Павию.

ПАВИЯ, тридцать миль. Я торопился увидеть главные достопримечательности этого города: мост через Тичино, собор Дуомо, церкви кармелитов, Св. Фомы, Св. Августина с саркофагом самого Августина и его богатой гробницей из белого мрамора со многими статуями. На одной из площадей города имеется кирпичная колонна, а на ней статуя, сделанная, кажется, с конной статуи Антонина Пия, которая установлена в Риме перед Капитолием[832]. Эта гораздо меньше и не может сравниться с ней по красоте, но что меня привело в замешательство, так это наличие седла у павийской статуи, со стременами, с передними и задними луками, в то время как у римской ничего этого нет. Так что здесь я разделяю мнение ученых, которые смотрят на эти стремена и седло (по крайней мере на такие, как эти) как на современное измышление. Видимо, какой-то скульптор-невежда решил, что коню не хватает этих украшений. Еще я видел начатое здание, которое кардинал Борромео велел построить для студентов[833].