Путевые картины

Исполнять его завет.

Их оружье необорно,

И сильней их силы нет.

В мир добра зовут их стяги,

Добр и весел блеск мечей.

Ты хотела бы, голубка,

Видеть этих силачей?

Так целуй меня, не бойся

И смотри в глаза мои.

Я святого Духа рыцарь,

Я из этой же семьи!

III

За шатром зеленой ели

Скрылся месяц и поблек,

И, мигая, в нашей лампе

Догорает фитилек.

Но сияют ярче звезды

Голубых огромных глаз,

Ярче рдеет губ румянец,

Продолжается рассказ.

"Крошки-гномы хлеб и сало,

Все воруют, хоть умри!

Что от ужина осталось,

Все исчезнет до зари.

Иль нарочно снимут сливки,

Не закроют чугунка,

И тогда уж кошка выпьет

Весь остаток молока.

А ведь кошка наша - ведьма:

В дождь и в бурю к духам гор

Ходит ночью к старой башне,

Где у них бывает сбор.

Говорят, был шумный прежде

И веселый замок там.

К танцам факельным съезжалось

Много рыцарей и дам.

Но над замком злая фея

Злые молвила слова.

И бурьян в обломках вырос,

И гнездится там сова.

Но от тети, от покойной,

Я слыхала много раз:

Если знаешь место, слово.

Знаешь ночь и знаешь час.

Замок встанет из обломков,

Только слово то скажи,

И опять сойдутся к танцам

Дамы, рыцари, пажи.

И кто знает это слово,

В замке - князь и всем он люб.

Славит хор его величье.

Вторит гром литавр и труб"

Так цветет из алой розы

Этот сказочный рассказ,

И сияют задушевно

Голубые звезды глаз.

Пальцы прядкой золотистой

Мне опутала она

И целует, и смеется,

И дает им имена.

И все вещи, стол и шкафчик

Так приветливо глядят.

Словно здесь уже бывал я.

Словно я любимый брат.

И тик-так часы, как другу.

Отбивают на стене.

Чу! Сама запела цитра,

И сижу я, как во сне.

Вот оно! - и ночь, и место,

Да и время в самый раз,

И, ей-богу, даже слово

С губ моих слетит сейчас.

Посмотри, дитя, стемнело,

Полночь бьет, теперь пора!

Плещет ключ, и ропщут ели,

Оживает вся гора.

Цитры звон и песни гномов

С вышины ль, из глубины?

Целый лес цветов восходит

В честь бушующей весны.

Так волшебны, так прекрасны,

Так пленительно чисты!

Будто страсть сама, ликуя,

Эти вызвала цветы.

Роз огромных буйный пламень

Будто вся горит земля!

К небу лилии взметнулись,

Как столпы из хрусталя.

Сонмы солнц глядят на землю

И с восторгом, и с тоской.

В чаши лилий свет их брызжет,

Льется огненной рекой.

А у нас, моя голубка,

Что там небо, что земля:

Шелк, и золото, и свечи

Блещут, сердце веселя!

Замком стал твой домик скромный.

Ты - принцесса, оттого

Здесь и рыцари, и дамы,

Танцы, пир и торжество.

Я же - все мое здесь ныне:

Ты и замок, шумный двор,

И мое величье славят

Трубы, гром литавр и хор.

Солнце взошло. Туманы исчезли, как призраки, когда третий раз пропел петух. Я снова шел с горы на гору, и предо мной парило прекрасное солнце, озаряя все новые красоты. Горный дух явно был ко мне благосклонен. Он ведь знал, что такое существо, как поэт, может пересказать немало чудесного, и он открыл мне в то утро свой Гарц таким, каким его не каждому дано увидеть. Но и меня Гарц увидел таким, каким меня лишь немногие видели, -- на моих ресницах дрожали жемчужины, столь же драгоценные, как и те, что висели на травинках лугов. Мои щеки были влажны от утренней росы любви, и шумящие ели понимали меня, раздвигая свои ветви и качая ими вверх и вниз, как немые, когда они движеньями рук выражают радость, а вдали звучал таинственный чудесный звон -- будто колокол часовни, затерянной в лесу. Говорят, что это колокольчики стад, звенящие в Гарце особенно нежно, певуче и чисто. Судя по солнцу, был полдень, когда я набрел на такое стадо, и пастух, светловолосый милый парень, сказал мне: высокая гора, у подножья которой я стою, -- это древний, известный всему миру Брокен; на много часов ; пути от него во все стороны нет жилья; и я был очень рад, когда парень предложил мне поесть с ним. Мы уселись за dejeuner dinatoire2, состоявший из хлеба и сыра; овечки подхватывали крошки, веселые белые телки прыгали вокруг нас, лукаво позванивая колокольчиками, и их большие довольные глаза, глядевшие на нас, смеялись. Мы позавтракали по-королевски; и вообще мой хозяин казался мне истинным королем, а так как он-- единственный король, давший мне хлеба, я и хочу воспеть его по-королевски:

_________________________________

1 Перевод В. Левика.

2 Завтрак, заменяющий обед (фр.).

Пастушок -- король счастливый. Холм; зеленый -- чем не трон? Ясным солнцем, как короной, По утрам увенчан он.

Блеют льстивые овечки, Словно сонм придворных дам. Как гофмаршалы, телята Гордо бродят тут и там.

А в оркестре королевском Птицы, телки и бычки. Флейты, скрипки веселятся, Заливаются сверчки.

Лес поет, шумит, трезвонит, Водопад шумит, бурля. Сладкозвучие нагонит Сладкий сон на короля.

И возьмет бразды правленья Злой министр -- ворчливый пес, Громким лаем устрашая Разбегающихся коз.

И сквозь сон король промолвит: "Нелегко носить венец. Мне б к любимой королеве Возвратиться наконец.

Я в ее объятьях нежных Испытал, изведал рай. И в глазах ее прекрасных Виден мой бескрайний край"1.