Путевые картины

В Мюнхен Гейне привела практическая надежда получить профессорское место в тамошнем университете. Над баварской столицей с 1825 года, когда на престол взошел король Людвиг I, витал дух культурного обновления: соперничая с Берлином, Людвиг намеревался превратить Мюнхен в культурную столицу, во "вторые Афины", не жалея средств, стягивал сюда культурные силы, затеял строительство многочисленных помпезных зданий, организовал музеи. Однако весь этот болезненный культурполитический энтузиазм энтузиазм питался реакционными феодально-католическими настроениями с уклоном в мистику и национализм: в Мюнхене главным пророком был президент баварской Академии наук Шеллинг, чья натурфилософия в молодости выражала смелые искания романтизма, но с годами все более устремлялась к религиозному мистицизму; похожую, но еще более резкую эволюцию проделали числившиеся в местном университете экс-романтики философ Баадер и историк Геррес, чья реакционность уже тогда становилась притчей во языцех. Их усилия не без успеха поддерживал теолог-мракобес Деллингер, впоследствии снискавший печальную известность основателя и вождя старокатолического движения; Деллингер возглавил нападки на мюнхенский журнал "Политические анналы", когда Гейне стал его редактором в 1828 году. В Мюнхене подвизался и националист-тевтономан Массман, которого Гейне впоследствии не раз атаковал своей сатирой. Понятно, что в таком окружении Гейне в Мюнхене никак не мог прижиться.

Славой первого поэта "баварских Афин" пользовался тогда граф Август фон Платен-Галлермюнде (1796--1835), писатель небесталанный, но безнадежно погрязший в затхлой мистической атмосфере Мюнхена той поры. Платен умело подыгрывал новоантичным притязаниям баварского короля, писал в манере "древних", культивируя в своей поэзии изощренный аристократизм формы, подчеркнутую академичность, брезгливо сторонился "злобы дня" и при этом постоянно негодовал на "чернь", на широкую публику, которая к его стихам равнодушна. Понятно, что всякий упрек в свой адрес он воспринимал с величайшим возмущением: страдая в глубине души комплексом литературной неполноценности, он по малейшему поводу, а то и вовсе без повода рвался в литературную полемику и, естественно, не мог простить Карлу Им-мерману и его другу Гейне эпиграмм, опубликованных в "Северном море", и грубо напал на них в своей комедии "Романтический Эдип".

В "Луккских водах" Гейне ответил Платену. В полемике с Платеном поэт отнюдь не беспощаден, напротив, он очевидно своего противника щадит (истинную силу Гейне-полемиста Платен скорее мог почувствовать в третьей главе "Путешествия от Мюнхена до Генуи"), ясно давая понять, что руководствуется отнюдь не личными мотивами. Платен для Гейне -- явление общественного порядка, печальное порождение пресловутых немецких обстоятельств, результат многовековой отторгнутости искусства от общественной жизни. И хотя Платен с его замашками жреца от поэзии, с его аристократической спесью, с его противоестественными эротическими наклонностями чрезвычайно Гейне неприятен, эта личная антипатия по мере возможности из полемики устранена. Гейне выводит спор на более серьезный уровень размышления об искусстве и условиях, в которых возникает искусство и формируются его задачи.

Итальянские главы "Путевых картин" с особой силой дают почувствовать, в какой мере Гейне уже в те годы был писателем политическим. Надо помнить о традициях "итальянской темы" в немецкой литературе, о многочисленных описаниях Италии как страны-музея (от Винкельмана до Гете и романтиков), чтобы оценить смелость, с какой Гейне эту традиционную картину Италии отодвинул на второй план. Для Гейне живые люди, условия, в которых они живут, важнее памятников старины. Он видит прежде всего итальянский народ, страдающий от засилия чужеземных захватчиков, но не порабощенный духовно и не сломленный морально. В Италии тогда росло народное негодование, в начале 20-х годов поднялись восстания в Неаполе и Сицилии, жестоко подавленные силами Священного союза, оккупировавшего большую часть страны австрийскими войсками. Иносказанием, намеком, деталью Гейне умеет показать, сколько революционной энергии таится в простом народе Италии, и с сожалением противопоставляет итальянцев своим законопослушным соотечественникам, столь неприязненно выведенным в "Луккских водах". ПУТЕШЕСТВИЕ ОТ МЮНХЕНА ДО ГЕНУИ

Стр. 162. Эпиграф. -- "Сила обстоятельств" -- драма берлинского писателя Людвига Роберта, друга Гейне. Цитируемое место -- 3, 7.

Стр. 163. ...после потери национальной кокарды. -- Лишение национальной кокарды -- мера наказания в Пруссии, введенная Фридрихом-Вильгельмом III, влекла за собою поражение в гражданских правах.

Стр. 164. Лжепоэт. -- Выпад против Августа фон Платена и его комедии "Романтический Эдип", в парабазах (обращениях к публике) которой недоброжелательно трактовались берлинские литературные дела.

Стр. 165. Лютер и Вегенер -- известный литературно-артистический кабачок в Берлине.

Великий Фриц -- прусский король Фридрих II (1712 -- 1786).