Путевые впечатления. В России. Часть первая

И в какой момент! Через четыре месяца после того, как он признал ее царицей и наследницей престола, после того, как он дал ей корону и венчал ее на царство, что было неслыханным событием для России, где женщин никогда не венчали на царство.

Та, о которой Петр говорил: «Это не только супруга, но и друг, не только женщина для любовных утех, но еще и государственный советник», поспешила отплатить ему неблагодарностью.

Екатерина была признательна ему, пока у нее была надежда получить от него что-то еще, но, как только ей нечего стало больше ждать, она решила, что вправе ничего больше не давать.

Но, разумеется, смерть царя могла поднять ее еще на одну ступень: как ни высок был его престол, его гробница была бы еще выше.

И потому к ее подлинному преступлению история, а скорее, легенда, прибавляет еще и преступление предполагаемое. Петр умирает, и в его смерти обвиняют Екатерину и Меншикова, тех, для кого он сделал больше, чем для кого бы то ни было еще на свете, не считая России, и уж точно больше, чем для своих детей.

Забылись нескромные признания Петра, его хорошо известный всем недуг, лечить который он ездил на Олонецкие воды; забылось бремя, которое этот атлант держал на своих плечах в течение тридцати лет и которое должно было, в конце концов, уложить его в могилу; забылось огромное количество дел; забылись ночные излишества, эпилептические приступы гнева, бесконечные буйные пиршества, постоянные бессонные ночи; забылось, наконец, и то, что Александр Македонский устал укрощать своего Буцефала и Петр тоже вполне мог устать, укрощая свой народ.

Но небесная справедливость проявляется в том, что тот, кто не был наказан за подлинное преступление, уносит с собой в могилу обвинение в преступлении предполагаемом.

И потом, так уж устроена толпа: подняться над ней трудно, но, когда в течение двадцати лет она смотрит на человека снизу вверх, когда она сотворяет из него полубога, ей невозможно допустить, что он способен умереть так же, как другие.

В обществе распространился слух, что Наполеон, находившийся на острове Святой Елены, умер от рака.

— Да, от политического рака! — ответило общество.

И Англия, которая уже сожгла Жанну д’Арк и обезглавила Марию Стюарт, оказалась ложно обвиненной в отравлении Наполеона.

Что ж! Расскажем, как умер Петр Великий: по нашему мнению, его смерть вполне согласуется с его жизнью, простым завершением которой она является.

Царю было лишь пятьдесят два года, но в течение сорока лет он боролся, и клинок, который так часто вытаскивали из ножен, чтобы сражаться, в конце концов привел в негодность сами ножны.

С 1722 года у него начинаются нарушения мочеиспускания, но он страдает молча: чтобы иметь право жаловаться на свое здоровье, нужно сначала завоевать три персидские провинции.

Он, кто всегда признавался во всем, даже в постыдных недугах, на этот раз не хочет признаться в болезни, коль скоро она может оказаться смертельной.

Разумеется, рано или поздно он обязательно умрет, но люди не должны знать, что царь может умереть.

Дело представлено так, будто болен один из его слуг, но предписаниям, которые этот слуга получает от врачей, следует он сам.

Тем временем, после его возвращения с Олонецких вод и коронации Екатерины, происходит катастрофа, связанная с Монсом де ла Круа. Санкт-Петербург видит свершившуюся месть; но внезапно Россия узнает, что жизнь царя в опасности и что лишь труднейшая операция может его спасти.

Затем становится известно, что операцию он перенес, но испытывал при этом такие боли, что хирурги, в которых он, не позволив связать себе руки, вцеплялся мертвой хваткой, вышли от него все в синяках.

Уничтоженный, разбитый, умирающий, он три месяца оставался на ложе страданий.

Но, наконец, его воля восторжествовала, и, словно пленник, разбивающий оковы, словно заключенный, выходящий из тюрьмы, Петр, бледный и согнутый, вырвался из болезни, но не из беды.

Куда же направился он в начале осени, которая в Санкт-Петербурге гибельна даже для самого здорового, самого крепкого организма?

В болота, где сбился с пути канал, которому предстояло соединить воды Азии с водами Европы.

При виде этого призрака, ослабленного, страдающего, сгорбленного, Миних, великий человек, о котором мы поговорим позднее, ужаснулся и хотел увезти его из грязной и зловонной местности, царства беспощадной лихорадки.

Но царь сказал:

— Канал этот будет питать Санкт-Петербург и Кронштадт, обеспечивать материалами для их строительства, доставлять туда товары со всей империи и способствовать процветанию торговли России со всем миром. Мое место здесь.

Как только направление канала установлено, он едет на озеро Ильмень. Ему всегда нужна вода, этому человеку, который присоединил к двум концам своей державы два моря: Балтийское и Каспийское, море ледяное и море огненное. Затем с солеварен Старой Руссы он возвращается в Петербург и, не останавливаясь, едет в Финляндию, где 5 ноября, в разгар зимы, попадает в страшную бурю на Лахтинском озере. Но царь вне опасности: хижина дает ему свой кров, печь — свое тепло.