Путевые записки эстет-энтомолога

Но ни мне, ни всем остальным Homo , многие из которых уже давно не были землянами, радоваться и гордиться почему-то не хотелось. Слишком насторожённо мы относимся даже к себе подобным, чтобы поверить в чужеродное бескорыстное прекраснодушие. С человеческой точки зрения в деятельности раймондской цивилизации таился какой-то подвох, который рано или поздно проявится. И лучше рано, чтобы не было поздно.

Кабина межпространственного лифта доставила нас на брусчатую площадь перед огромным дворцом весьма строгой архитектуры – длинное здание с плоским фасадом и двускатной крышей больше напоминало дом какого-то зажиточного бюргера середины XIX века, и только впечатляющие размеры убеждали, что бюргеру оно не по карману. Мне почему-то казалось, что дворец i-Тюльери (где, согласно проспекту, должна проходить выставка древнего искусства Земли на Раймонде) выглядит несколько иначе. Более вычурно, что ли, типа виллы Мальконенна. Впрочем, не знаток архитектурных памятников – эта область искусства меня никогда не прельщала.

– i-Эрмитаж! – с пафосом воскликнул Броуди, указывая рукой на дворец. – Точная копия земного, других не делаем. – Он поймал мой недоумённый взгляд и смешался. – Мы не ожидали, что количество экспонатов превысит возможности выставочных площадей дворца i-Тюльери. Сами понимаете, что для каждого экспоната необходима оптимальная площадь, иначе, из-за тесноты, выставка будет выглядеть как лавка старьевщика. Пришлось срочно возводить новый дворец.

Я кивнул, вроде бы как с пониманием, но в голове раздался предупреждающий щелчок. Второй. Первый был, когда я увидел стройные ряды охранников экспонатов, сплошь состоявшие из хейритов.

На площади перед i-Эрмитажем то и дело появлялись кабины межпространственного лифта, высаживали пассажиров и исчезали.

– Сегодня день размещения экспонатов, – сказал Броуди. – Завтра – открытие выставки. Идёмте, для экспозиции вашей скульптуры подготовлен отдельный зал. Мы считаем скульптуру царицы Нэфр’ди-эт жемчужиной выставки.

Это я уже понял. Не случайно меня самолично опекал распорядитель выставки. Излишне навязчиво опекал.

Поднявшись по ступенькам на высокое крыльцо, я оглянулся. Брусчатая площадь заканчивалась метрах в ста от дворца идеально ровной, будто обрезанной по линеечке, сплошной стеной раймондского леса. Настолько плотной, что отсюда невозможно было отличить стволы от листьев. Слева и справа от дворца живая стена растительности плавно огибала углы здания, и создавалось впечатление, что лес окружает i-Эрмитаж со всех сторон.

– Нет вокруг ничего – здесь только i-Эрмитаж! – с гордостью возвестил Броуди. – Слишком много городов претендовали на организацию выставки, и мы решили никого не обижать.

Я промолчал, и в голове раздался третий щелчок. Чтобы не обижать, или… Что «или» я не знал. Хорошо бы ошибиться, но внутреннее чувство подсказывало: что-то обязательно случится. Непременно. Не столь радикальное, как похищение скульптуры, но весьма неприятное. Своему предчувствию я доверял, оно меня никогда не подводило.

Зал, подготовленный для экспозиции скульптуры Нэфр’ди-эт, оказался просторным и светлым. Я бы даже сказал чересчур просторным для миниатюрной скульптуры. В этом опять было что-то не то – выставочная площадь для каждого экспоната должна быть оптимальной, поскольку чрезмерно большая площадь также вредна для экспозиции, как и маленькая. Но я не стал заострять внимание и выражать недовольство. Не для того сюда прибыл.

Хейриты пронесли сейф к центру зала, поставили на пол, и началась стандартная процедура установки экспоната. Броуди открыл сейф, достал скульптуру и передал её ионокцам, которые опять сняли с неё все параметры. Все подписали протокол, затем Броуди с торжественным видом передал скульптуру мне, и я водрузил её на полутораметровый постамент. Лишь только я шагнул в сторону, как вокруг постамента включилось защитное поле, и хейриты тут же заняли пост по обе стороны от экспоната. Так они и простоят весь месяц, ни на шаг не сдвинувшись с места.

– Всё, – с тяжёлым вздохом сказал Броуди и виновато посмотрел на меня. – Рад был бы выпить с вами шампанского, посидеть в баре, поговорить об искусстве… Но дела распорядителя выставки…

Я чуть не расхохотался, глядя на его расстроенное лицо, но сдержался. Искренне говорил раймондец, не кривил душой.

– Не переживайте, у нас ещё будет время, – заверил его. – Кстати, где я буду жить? Надеюсь, неподалёку от выставки?

– В северном крыле. Всё северное крыло i-Эрмитажа переоборудовано на время выставки под гостиничные номера. Ваш номер двести первый, багаж туда уже доставлен. Конечно, номер скромнее, чем на лайнере, – сами понимаете, мы не хотим менять историческую планировку дворца, – но, надеюсь, в обиде не будете. Кстати, открытие выставки завтра в полдень.