Путевые записки итальянских путешественников XIV в.

И первое селение, что мы встретили на Ниле, зовется Фуа, и селение это величайшее и всем изобильно, чего ни спросишь, и стоит против острова Розето, который, говорят, из самых прекрасных и самых изобильных островов в мире; и это тот самый остров, где стал король Французский, когда приходил сюда, и его затопило здесь; чего ради король Французский со всеми своими людьми были взяты в плен Султаном. И у этого селения Фуа мы провели вечер и ели на лодке; и вечером все жители селения сбегались посмотреть на нас, мужчины и женщины, от мала до велика, удивления ради, потому что в непривычку видеть им нам подобных. В тот вечер рассказал нам толмач о величине селения столько, что сильно я подивился, хотя весьма я ему верил; имя же ему было Саэто, человек старый, добрых 70 лет, и был он, для Сарацина, весьма хороший человек; и рассказал он мне, что за свою жизнь провожал паломников, ходивших ко Святой Екатерине и ко Святому Гробу, шестьдесят семь раз, не считая того, что шел с нами. В этом селении мы провели вечер и спали там в лодке, потом оставили мы это село в пятницу в час ноны[99] октября в 7 день и шли по Нилу, и встречается там много прекрасных сел и крепостей; и великое число прекрасных садов, дающих все плоды, какие только ни придумаешь, и в величайшем изобилии, и по сказанной реке встречается множество мест, где добывают в великом количестве индиго, и добывают его из некоей травы, видом почти как портулак. И заплатили мы за проход по Нилу, прежде чем нам дойти до Каира, в пятнадцати милях, один дукат, и собирает сказанную пошлину адмирал Дамиаты.

Прибыли мы в Каир в понедельник вечером в два часа ночи октября 10 дня, и здесь ночевали в лодке; потом наутро, прежде, нежели мы смогли войти в Каир, должны мы были заплатить с каждого 40 сольдо нашими деньгами, и потом оттуда прошли по Нилу более пятнадцати миль вдоль самого берега, и прибыли в дом, где живут паломники, идущие ко Гробу и ко Святой Екатерине и возвращающиеся назад. Теперь расскажем о благородстве Султана и города Каира и еще помянем многие обычаи, о которых прежде не сказывали. Еще заплатили мы в Александрии консулу, который ведает паломниками, по одному дукату с души, а дал нам он только что кров да пищу, не давши ни постели, ни чего другого. Далее, заплатили мы на выходе с Александрийской пристани шесть сольдо с души нашей монетой; еще заплатили в Каире великому толмачу, который Христианин-отступник и Венецианец; поскольку были мы в доме, где останавливаются все паломники, потребовал он с нас четыре дуката с души, не давши нам ни постели, ни чего бы то было еще, только что кров и пищу; и еще много денег пришлось платить нам, прежде нежели смогли мы уйти из этого города.

Слишком долго было бы рассказывать о Сарацинских церквях, которые называются мечети и имеют колокольни; и когда хотят они указать, что наступил час ноны, священники при мечетях подымаются на колокольни, и наверху, где начинается купол колокольни, есть снаружи деревянное гульбище, и обходят это гульбище троекратно, крича самым громким голосом, что уже нона, рассказывая еще о нечестивой жизни Магомета и его мерзких товарищей, которые, говорят, были его апостолами. Далее, кричат: «Делайте такое-то»,— бесстыдство было бы написать, что они говорят открыто: плодитесь и размножайтесь — дабы закон Магометов плодился и множился. И так поступают подобным образом, когда приходит час вечерни, только что трое их кричат с колокольни, рассказывая о всякой нечестивейшей похоти, которой предавался Магомет в этом мире, и так повелевают, чтобы всякий усиливался делать; и таким образом живут по-скотски. Снова в повечерие поднимаются на сказанную мечеть и подобным образом кричат, потом криком говорят: «Ступайте есть, и делайте такое-то и такое-то», то есть о похоти, и «плодитесь и размножайтесь». И подобное же делают ночью в час заутрени, только что много дольше в заутреню кричат, дольше, нежели во всякий иной час дня, все напоминая им: плодитесь и размножайтесь.