Путевые записки итальянских путешественников XIV в.

Теперь расскажем о великолепии Султана. Султан — человек, быть может, лет сорока пяти, и человек прекраснейший обликом, и крепкий, и обходительный в высшей мере, и говорят, при его дворе на его содержании пребывает непрестанно около шести тысяч человек, скорее более, нежели менее. И потом, меняет всякий день троекратно многоценные платья, и как снимет он их с себя, относят их в некий покой, и никогда уже не наденет он их более; все их дарит своим баронам и преданнейшим своим друзьям.

Далее, у Султана семь жен, и хотя есть у него еще и другие женщины по городу, но эти семь все-таки главные у него, и каждая с ним в свою ночь спит. Эти его жены когда выходят в город, идет с ними великое число служанок; и в сопровождение при себе стражею каждая из этих его жен имеет четырех рабов-евнухов, которые никогда не отстают от этих женщин, куда бы они ни пошли, так что не могут они опозорить своего мужа. Еще же, когда Султан отправляется охотиться в некое место, зовущееся Сариакуссо, которое в пятнадцати милях от города, и идет с ним величайшее множество народу, коего около ста тысяч человек верхами, и скорее более, нежели менее, и везут величайшее множество ловчих соколов и обычных кречетов, и великое множество гончих и борзых; и еще везут для Султана превеликую палатку, и это — одна из великолепных вещей в мире; и столь она велика, что ста верблюдов мало, чтобы перевезти ее, потому что она разъята на множество частей, и множество деревянных столпов, которые употребляют, когда подымают сказанную палатку. Истинная правда, когда подымут сказанную палатку, говорят, что в ней великое множество горниц и покоев, толикое, что вечером нет такого человека, кто бы знал, в каком покое Султан почивает ночью, если только это не довереннейший его наперсник. А еще столь велико множество палаток, которые ставят для прочих вельмож, которые при нем, что когда раскинут стан, воистину кажется он городом, и так в нем есть и улицы, словно в городе, много ремесленников, кто одно продает, кто другое, по большей же части всяческие лакомства в снедь; и когда трогается сказанный господин из города Каира, идет перед ним тысяча запасных коней, и зрелище это из самых дивных.

Затем идет великое множество верблюдов, которые несут съестные припасы этим людям и корм для их лошадей. Верблюд несет обыкновенно от двенадцати до пятнадцати сотен фунтов, и так вот они кормят ставку, и идет их столько, что могли бы они прокормить и много более народу, чем там, хотя столь много его, сколько умом объять можно. В те самые дни, когда прибыли мы в Каир, пришел от дамасского адмирала дар, который сказанный адмирал прислал Султану, и это мы узнали от того христианина из Кандии, который говорил, что видел это. Он говорил, что было сто верблюдов, вьюченных золотой и серебряной монетой, и шелковыми тканями, шитыми золотом и серебром, и все верблюды покрыты были шелковыми тканями до самой земли, и рознились они цветом, так что двадцать из этих верблюдов были покрыты белыми тканями, и двадцать других голубыми тканями, и двадцать других зелеными тканями, и двадцать других красными тканями, и двадцать других синими тканями, и подобно были одеты все, кто вел их, коих было человек с пятьдесят, все в тех же самых цветах, что и верблюды. Когда же этот дар прибыл в город Каир, Султан охотился, почему и спросили, с этим даром как ему поступить заблагорассудится; на что Султан немедля повелел, чтобы привели к нему этот поезд; на что сказанный дар был ему представлен, и когда он увидал все это в таком добром устроении, ему весьма пришлось по нраву, и он повелел все сгрузить, и так и было сделано; затем стал Султан призывать к себе своих вельмож; кого дарил шелковыми тканями, шитыми золотом, кого — шитыми серебром, и кого дарил золотою монетою, и кого — серебряною монетою, смотря сколько знал за ним доблести; и таким образом в одно мгновение истратил все это на дело вежества: потому что щедростью души своей обладает он этою державою, ибо не должна она была достаться ему, так как он не того рода, которого должны быть Султаны. При том, кто ныне Султаном, по всем его владениям можно пройти с золотом в руках; столь крепко его страшатся, и столь хорошо судит он и рядит всякого разбора людей: и нет места ни столь пустынного, ни столь дикого, ни столь глухого, куда бы нельзя было пойти без опаски. Но истинно также, что должно тебе иметь толмача, который был бы тебе провожатым, и смотри, чтобы была о том человеке добрая слава, и пройдешь без опаски повсюду.

Тот, который ныне Султаном, как мы сказали прежде,— Грек и Христианин-отступник, и был рабом в Сирии; и случилось, что тот, кому он принадлежал, освободил его: потому, когда он увидал себя вольным, сдружился он со многими Сарацинами, и особенно с одним, богатым человеком, почему они всегда бывали вместе, и славились вежеством.