Пути и лица. О русской литературе XX века

Именно этот образ, расширяющийся до масштабов символа — страна, вышедшая в поход , — был важен для поэта при создании его первого «военного» стихотворения-песни. Об этом говорит весь строй стихотворения, в котором — как и всегда у Исаковского — простота поэтических приемов соединяется с тонкостью и точностью их использования. Первая и последняя строки приведенной здесь первой строфы стихотворения, опоясывающие ее и составляющие ее главный смысл (и главный смысл всего стихотворения), повторены — теперь уже вместе, рядом — и в конце последней строфы, звуча завершающим аккордом-рефреном: «До свиданья, города и хаты, — / На заре уходим мы в поход». Что же касается чувства ненависти к врагу, — то здесь, в отличие от многих стихотворений, о которых шла уже речь, оно остается в подтексте, но прямо не воплощено в слове; здесь нет прямого призыва «бить, кромсать и жечь», но есть спокойная уверенность в неотвратимости победы над врагом: «Мы развеем вражеские тучи, / Разметем преграды на пути, / И врагу от смерти неминучей, / От своей могилы не уйти». Конечно, это можно объяснять и тем, что песня была написана в первые дни войны, что еще не успел накопиться опыт ненависти. Есть и в этом своя правда — ведь в написанном спустя полгода стихотворении «Крутится, вертится шар голубой…» речь уже идет о горе, принесенном врагом на нашу землю, в каждый дом. Стихотворение это, в котором звучат и мелодия, и припев старой песни (вновь ставшей в конце 1930-х популярной благодаря кинотрилогии о Максиме, где она использовалась), рассказывает о чувствах молодого солдата, вернувшегося с фронта «на побывку домой» и увидевшего свою деревню сожженной, узнавшего от старой матери, что Настю, его невесту, фашисты «с собой увели». И возникают неизбежные строки: «Дума за думой идут чередой; / — Рано, как видно, пришел я домой; / Нет мне покоя в родной стороне, / Сердце мое полыхает в огне… /… / Эту смертельную муку врагу / Я ни забыть, ни простить не могу… / … / Парень уходит — судьба решена, — / Дума одна и дорога одна…» Стихотворение это не встало в ряд широко известных песен М. Исаковского, но вошло в те годы в песенный обиход народа — его пели, пользуясь мелодией, известной по популярным фильмам; появлялись варианты этой песни, «ответы» на нее. Это, пожалуй, одно из немногих стихотворений-песен, где развернуто говорится о том, как и почему рождается в душе солдата ненависть к врагу. И все же — прямого слова ненависти, ожесточенного слова-призыва, какие настойчиво повторять во многих стихотворениях поэта военных лет, здесь нет. Она подразумевается, но открыто не названа. Зато рефреном звучат здесь слова старой песни, напоминая солдату о любви, о былом счастье, которое было растоптано захватчиками, но которое, быть может, еще можно спасти: «Дальше и дальше родные края …/ — Настенька, Настенька — песня моя! / Встретимся ль, нет ли мы снова с тобой? / “…Крутится, вертится шар голубой…”»

Конечно, ошибкой было бы считать, что чувство ненависти к захватчикам, мысли об отмщении — то, чем жили в те страшные годы люди и что жило, естественно, в душе поэта не проникли в песенное творчество М.Исаковского. Речь уже шла о стихотворении «Прощальная» (1942). Наверно, вполне закономерным было то, что это трагическое стихотворение – прощальное письмо любимому от девушки, которую враги угоняют в неволю – не будучи положенным на музыку композиторами, само вошло в народный песенный ряд: его, слегка переделывая по-своему, пели на фронтах, бойцы писали о нем благодарные письма поэту[592]. Видно, слишком многие сердца, изболевшиеся за судьбу своих любимых, затронуло это стихотворение, слишком много действительных трагедий ожило в его строках, чтобы слова его не стали песней:

Прости-прощай! Любимую веснянку
Нам не певать в веселый месяц май.
Споем теперь, как девушку-смолянку
Берут а неволю в чужедальним край.
……………………………………………..

Прости-прощай! Что может дать рабыне

Чугунная немецкая земля?
Наверно, на какой-нибудь осине
Уже готова для меня петля.
………………………………………………..

Прощай, родной! Забудь про эти косы.

Они мертвы. Им больше не расти.
Забудь калину, на калине росы,
Про все забудь. Но только отомсти!