Пути непроглядные

Шестым в этой компании оказался громовой весельчак с огромным носом, чрезвычайно широкими плечами и мощным торсом. Его огненно-красная шевелюра сливалась с такой же бородой, а борода падала на грудь, поросшую густым курчавым волосом того же цвета. Он был совершенно гол и, судя по всему, очень этим гордился: позы, которые он то и дело принимал, были одна непристойнее другой.

Сейчас он восседал верхом на короткой скамье, свесив на бок голову и обнажив в усмешке желтые блестящие зубы. Встретив взгляд Рольвана, снова захохотал.

– Глядите-ка, – закричал он, – очнулся!

Все, кроме воина, с готовностью подхватили его смех. Под уничижительными взглядами девушек-птиц Рольван почувствовал себя грязным нищим, без приглашения заявившимся в пиршественный зал.

– Не смотри на них! – взвизгнул карлик. – Ты не смеешь на них смотреть!

Рольван поспешно отвел глаза, и вся компания снова расхохоталась, даже воин задорно усмехнулся и сказал:

– Однако же он сюда прошел! Что вы об этом думаете?

– В этом не его заслуга, а девчонкина, – заметил юноша с рубином.

– Девчонка, девчонка, – пропел голый бородач, принимаясь обеими руками чесать свой волосатый пах. – Подайте мне сюда девчонку!

– Не скажи при Нех, – оглядываясь, предупредил его воин.

– Где она, кстати? – спросил юноша с рубином. – Пора бы ей уже появиться.

– И принести мой выигрыш – что я вам говорил?

Только сейчас Рольван обратил внимание, что язык, на котором они говорят, не похож ни на язык Лиандарса, ни на квирский. Ему показалось, что карлик и юноша с рубином говорят иначе, чем воин и голый бородач. Рольван мог бы поклясться, что никогда прежде не слышал ничего подобного, и все же он с легкостью понимал каждое слово. Шум огромного зала, переполненного людьми, ничуть не мешал различать отдельные голоса; казалось, пожелай он только – и услышит даже шепот с дальней стороны стола.

– А зачем он тут нужен, а?! – снова закричал карлик. Его голос напоминал лай гиены. – С каких пор мы нарушаем Правила ради людей, а?

– Оставь, Брекк, всегда нарушали, – ответил ему воин.

– И платились за это!

– Мы задолжали девушке, ты же станешь спорить?

– А стану! Стану! Почему бы мне не спорить?! Кто они такие, чтобы нам с ними считаться, а? Глупые животные? Бесхвостые обезьяны?

– Младшие братья, как говорят некоторые, – тихо произнес воин, а юноша с рубином в это же время предложил:

– А ты его самого спроси, – и рассмеялся издевательским смехом, который с готовностью подхватили остальные.

Рольван вздрогнул и взялся за рукоять меча. Оторопь, овладевшая им было, начала отступать. Он заметил, что стоит, разинув рот, под шквалом насмешек, и возмутился, хоть и не понял еще, как намерен предъявлять претензии целому залу незнакомцев.

Едва он потянулся к оружию, карлик взвизгнул – возмущенно, не испуганно, – а голый бородач бросил чесаться и уставился на него с видом крайнего интереса. Юноша скривился:

– Нет, вы только гляньте!

– Что, по-вашему, он будет делать? – вопросил голый бородач.

Движение, которым он сопроводил свои слова, вызвало у Рольвана такую вспышку гнева, что от растерянности не осталось и следа.

– Отрежу тебе лишние части, например, – прорычал он, вытаскивая меч.

Под пронзительный визг карлика и хохот юноши бородач вскочил ногами на скамью и подобрался, как животное перед прыжком.

– Оп-ля! Та-та-та! – закричал он, словно бродячий жонглер, зазывающий зрителей перед представлением. – Давай-давай-давай!

Неизвестно, чем обернулось бы для Рольвана возможная схватка, если бы не подоспевший в последний момент окрик воина.

– Довольно! – взревел он, выбираясь вперед. Голос у него оказался поистине громовым. – Прекратите все!

Призрачный пес поднял голову и зарычал. Звук получился негромким, но пронизывающим, как ледяной ветер. Рольван невольно замер.

Примечательно, что почти никто из пирующих не обернулся на шум.

– Что такое? – недовольно переспросил бородач.

Воин не обратил на него внимания. Остановился перед Рольваном и протянул к нему руку ладонью вверх, как делают желающие мира. Теперь он говорил на языке Лиандарса, с хорошим столичным выговором:

– Прости нашу неучтивость, друг, мы нечасто видим здесь гостей, подобных тебе. Я Тейваз, но в твоем мире меня чаще зовут Каллахом. Назовись, и добро пожаловать в Лунасгард.

Рольван колебался, но Тейваз, или Каллах, продолжал дружелюбно протягивать к нему руку. Тогда он убрал меч в ножны и потянулся было навстречу, но тотчас уронил руку и забыл обо всем на свете.

– Игре, – только и смог выдохнуть он.

Она подошла незаметно, пройдя между креслом юноши и скамьей бородача, который при ее появлении уселся и вроде бы даже попытался прикрыть срамные места. Юноша приветствовал ее слегка насмешливым кивком, девушки-птицы молча заулыбались. Воин обернулся.

– Вот и ты, – сказал он. – Наш гость уже здесь.