Пути России. Народничество и популизм. Том XXVI

Социальный идеал Неплюев носил христианско-социалистический характер: его идея трудовых братств предполагала воспитание в крестьянах христианского духа и «дисциплины» любви, но также и создание земледельческих артелей, которые будут арендовать землю и обрабатывать ее сообща[316]. Трудовые братства могли бы стать основой «бесконечного мирного прогресса»: Неплюев надеялся, что его дело будет подхвачено богатыми людьми, представителями других слоев российского общества и самим государством, по всей России начнут возникать новые братства, и не только земледельческие, а и промышленные, торговые, братства людей либеральных профессий. Цель же – не столько экономическая, сколько идеологическая – доказать «возможность организации всех родов труда, земледелия, промышленности и торговли на братских началах, чуждых тех приманок корысти, которые обращают весь мир в одну биржу»[317].

Каждый выпуск давал Братству новых членов. Оно росло, обрабатывало взятую у Неплюева в аренду землю, строилось и благоустраивалось. Неплюев считался Блюстителем Братства, которое управлялось Думой, а делилось на братские семьи, каждая из которых занималась каким-то особым видом деятельности (семья учителей, прачек и т. д.) и носила имя какого-нибудь святого. Утверждение устава заняло целых восемь лет (первая попытка была предпринята в декабре 1885 года, при учреждении мужской школы, а утвержден устав был лишь в декабре 1893 года), поэтому официальная церемония открытия Братства состоялась только 22 июля 1895 года. И светские, и духовные власти опасались Неплюева, ведомого сильным религиозным чувством, и всячески препятствовали его начинаниям. Часть работ Неплюева по цензурным соображениям была напечатана за границей.

К 1900 году Братство насчитывало 150 человек, а вместе с воспитанниками школ общее количество последователей Неплюева превышало 300. В декабре 1901 года Неплюев передал в дар Братству недвижимое имущество, состоявшее из 16435 десятин земли с лесом, постройками и заводами. Несмотря на то что Братство знало трудные времена, когда существование внутренней оппозиции ставило его на грань разрушения, Неплюев считал свой опыт удавшимся. В 1903 году он писал: «Двадцати лет радостных трудов оказалось достаточным, чтобы частный человек мог подарить церкви и отечеству своему живую, здоровую клетку, состоящую из живых духом и здоровых телом и духом людей, сплоченных любовью к Богу и к друг другу в одну братскую семью, полную духа мира и единения в братолюбии… Создать трудовое общество с этим характером было для меня насущною потребностью веры, разума, совести и любви к Богу, моему Государю, Церкви Православной, к моему отечеству, к дворянству, интеллигенции, народу и всему человечеству. Теперь это сокровище я приношу в дар России»[318].

Скоропостижная смерть Неплюева в 1908 году не означала конец его дела. Во главе Братства стала его сестра М.Н. Уманец, а воспитанные им братчики сумели справиться и с хозяйством, и с внутренним управлением общины, число членов которой росло и вскоре достигло 500 человек. После Октябрьской революции христианские формы общежития Трудового братства были превращены в «коммунистические», на его месте были коммуна, артель и совхоз[319]. Выселение в конце 1920-х годов братчиков из Воздвиженского обернулось не только ломкой их судеб, но и полным забвением дела Неплюева и его идей до начала 1990-х годов.

Неплюев соединил в себе черты христианского социалиста и русского народника, консервативного романтика западного образца и очень нетипичного славянофила, последовательного социального утописта, редчайшего типа православного коммунитариста и экумениста. Опыт Неплюева по созданию Братства в настоящее время изучается в Свято-Филаретовском православно-христианском институте и частично претворяется в жизнь в Преображенском содружестве малых братств.

Специфика общественного идеала участников коммунитарного движения заключалась в том, что они рассматривали его как альтернативу и насильственной революции, и либеральной программе прогресса путем «внешних» социальных учреждений. А.Н. Энгельгардт, H.H. Неплюев и многие другие их единомышленники имели собственные представления о методах улучшения общества – они представляли их непременно мирными, связанными с повседневной преобразовательной деятельностью на локальном уровне, но в то же время радикальными, направленными на коренное переустройство общества и самого духа отношений между людьми и социальными группами. В рамках данного направления, которое в последней четверти XIX века было сосредоточено на «малых делах», в истории России впервые возникает идея, согласно которой «малые дела» и на первый взгляд незначительные изменения в исторической перспективе могут повлечь за собой большие социальные и культурные последствия поистине революционного характера. В следующем, XX веке этот подход будет воспринят массовыми социальными движениями пацифистского толка, влияние которых в мире ощутимо до сих пор.