Пути в незнаемое

Волны материи… Когда я впервые услышал эти слова на лекции, читанной Яковом Ильичом, мне представилось необъятное пространство, наполненное прозрачной темнотой, в котором стремительно и плавно неслись сгустки легкого серебряного тумана. Эта картина прочно удержалась в моей памяти, как и многие другие образы, то отчетливые и ясные, то смутные и фантастические, в которые я инстинктивно старался облечь абстрактные понятия современной физики, лежавшие за гранью доступных нам обычных восприятий и представлений.

Картинность — неотъемлемое свойство нашего мышления. Рассуждая о вещах, мы всегда, часто даже не сознавая этого, придаем им определенный зрительный образ и положение в пространстве, конструируя воображаемое явление из света и вещества — то есть из тех элементов мира, которые связаны с нашими основными чувствами — зрением и осязанием. Мы всегда поступаем так, ибо такова природа нашего разума: из тысячелетнего опыта мы знаем, что многоликое вещество образует основу вселенной, а свет дает ее зрительный образ. И все наши представления о мире, и реальном и воображаемом, складываются из бесчисленных форм, которые может принимать вещество. Но, рассуждая о природе, мы всегда подсознательно предполагаем, что, сколь ни велико разнообразие этих форм, они будут постижимы для нас, что мы сможем составить образное представление о любых предметах, взаимное расположение и постепенное изменение которых дает ощущение пространства и времени.

Зрительные образы — наши постоянные спутники. Изображали ли греческие художники прекрасных богов Олимпа, писали ли средневековые богословы пространные трактаты о деяниях ангелов и чертей, следили ли за движением светил астрономы, или биологи наблюдали под микроскопом удивительный мир бактерий — все они представляли или видели конкретные картины, доступные человеческому восприятию.

В свое время открытие той истины, что Земля имеет не плоскую, а сферическую форму, было встречено с величайшим недоверием, а утверждение Коперника о том, что та же Земля не есть центр вселенной, породило целую бурю и чуть было не стоило ему жизни. Однако, сколь ни были революционны эти идеи, они не являлись для человеческого разума чем-то таким, что нельзя было бы связать с определенным зрительным образом: можно было представить себе и плоскую и сферическую Землю с такой же отчетливостью, как и недоступных непосредственному наблюдению обитателей рая или ада; обращение Земли вокруг Солнца, хотя и казалось многим совершенной нелепостью, также не требовало невозможного от человеческого воображения.

Привычные, классические представления о мире, тот язык образов, на котором мы описываем все происходящее, имеет очень глубокие корни, ибо он связан со всей эволюцией человека. Но этот язык отражает лишь ту область вселенной, о которой мы можем получить информацию при помощи наших органов чувств. Природа, с расчетливостью старого скряги, дала человеку только то, что необходимо для поддержания существования в отведенной ему ограниченной ячейке мира.

Но что лежит там, за ее пределами?

Используя физические приборы, человек попытался проникнуть в неведомые глубины мироздания и сразу же столкнулся с понятиями и явлениями, недоступными его воображению. Ибо наш удел — области пространства, которые кажутся бесконечно большими, если сравнивать их с пространствами атомного мира, и бесконечно малыми, если относить их к масштабам галактик. Наш удел — малые скорости, ничтожно малые по сравнению со скоростью света, и массы вещества, в неизмеримое число раз превышающие массы атомов и исчезающе малые по сравнению с массами звезд. Наш удел — промежутки времени, огромные по сравнению с атомными временами и ничтожные по сравнению с временами звездного мира, измеряемыми непостижимым для разума количеством лет.

Мы оцениваем время по постепенному изменению знакомых предметов, по удаленности известных нам событий. Поэтому мы хорошо представляем разницу между отрезками времени, равными одному году и одному столетию. Но что говорят нашему сознанию времена, определяющие течение процессов в микромире, равные 0,0000000000001 и 0,000000000000000000000001 секунды, хотя они различаются в 100 000 000 000 раз?