Путин. Человек с Ручьем

Его спрашивали, какое у него самое яркое воспоминание детства, и Владимир Путин честно рассказал, что он уже большой мальчик и что запамятовал, а потом все равно вспомнил, что много времени провел на ленинградских улицах… и «мы там… функционировали…». Он рассказал, что помнит свое «некорректное поведение по отношению к другому человеку и его резкий отпор, и это было неоднократно».

То есть приставал Владимир Путин к какому-то пареньку, но тот стоял насмерть, а он никак не мог, видимо, успокоиться, будучи, как сам сказал, «в полубеспризорном состоянии».

И про одну свою схватку в самбо вспомнил:

— Мы отдали все. Я уже почти не дышал. Но я выиграл. И я горжусь до сих пор, что я смог это сделать. Это вообще хорошее качество — умение идти до конца.

Могло показаться, что он не удержался, чтоб не похвалить себя. Да нет, он смотрел сейчас на себя глазами этих подростков и старался вычленить из своего поведения что-то стоящее, что-то полезное и для них.

Вопрос об агрессии по отношению к нему и о его агрессии по отношению к другим людям тоже был по существу: Владимира Путина никогда об этом не спрашивали.

Президент рассказывал, что спокойствие и уравновешенность являются большим преимуществом в отношениях с людьми, особенно с теми, кто не может с собой совладать.

Таким образом, он имел в виду, что подавление агрессии прежде всего прикладное значение.

Он признался, что иногда не в состоянии сдерживаться все-таки и что это — «проявление слабости», но «в целом удается справиться, чего и вам желаю».

Несмотря на то что он говорил про агрессию, я поймал себя на мысли, что встреча с этими молодыми людьми идет уже час, а никакой депрессии в связи с этим не наступает. Я имел в виду прежде всего самого себя: накануне, например, в Йошкар-Оле уже через полчаса после начала заседания Совета по межнациональной политике мне казалось, что из меня всю душу вынули: такое эмоциональное истощение за такой рекордно короткий срок трудно и припомнить…

А тут я, да, видимо, и не только я, чувствовал только странный эмоциональный подъем. Этими эмоциями был заряжен весь этот зал, заряд был мощный, эта позитивная энергетика, казалось, разрывала этот зал и добивала до меня-то сейчас уж точно…

Паша и Саша, чемпионы мира по футболу среди воспитанников детских домов, спрашивали Владимира Путина, выиграет ли российская сборная чемпионат мира по футболу. Он переадресовал вопрос им самим, и Паша вместо ответа стоял с каменным лицом, не шелохнувшись, и ответ был понятен…

— Садись… — вздыхал Владимир Путин.

Отвечая еще на один вопрос, Владимир Путин неожиданно поправил свое впечатление о режиссере Оливере Стоуне, о котором еще несколько дней назад высказывался скептически. Сегодня это был для него очень порядочный, уравновешенный, да и вообще неординарный человек. Похоже, именно это Владимир Путин и хотел сделать: поправить. Понял, что в прошлый раз перебрал, рассказав, как хорошо ему спится под фильмы этого человека. И теперь хотел быть по-другому понятым.

Владимиру Путину задавали неожиданные вопросы. Он не слышал этих вопросов ни на одной пресс-конференции, хотя вопросы ведь были очевидные:

— Какое событие в жизни оказало на вас самое большое влияние?

А просто в этих вопросах не было никаких попыток журналистского самовыражения, как на его больших ежегодных пресс-конференциях, или вопросов от регионов… Нет, ничего такого не было, а чувствовалось желание и правда что-то понять из того, что было неясно, разобраться, что ли, в нем, таком невыносимо далеком, и без всякой задней, как говорится, мысли… И этим встреча отличалась от всех остальных, какие у него до сих пор были.

Он долго думал:

— Событие? Такого не было… Чтобы раз — и изменило… То есть было…

Любопытно было наблюдать за этим мыслительным процессом на его лице.

— Было, — повторил он. — То есть все-таки развал Советского Союза… Извините, такой взрослый ответ. Но и вопрос был взрослый…

Он рассказывал, как мучительно поступал на юридический факультет Ленинградского университета — с подробностями, которые для него важны и которыми он до сих пор не делился: о преподавателях, долго не веривших, что он всерьез туда собрался, про тренера, который долго не мог смириться с этим выбором…

Владимир Путин, видимо, считал, что подростки должны все это услышать — и они слушали очень внимательно и даже, кажется, слышали.

Он сопротивлялся пророненной одним из них вскользь фразе насчет исчезающих углеводородов, и только по одному этому искреннему сопротивлению было исчерпывающе ясно, как он к углеводородам в действительности относится, что бы ни говорил про экономику будущего:

— Говорят, что это в известной степени возобновляемо! И во-вторых, это еще не скоро случится (исчезновение углеводородов. — А.К.)! Мы открываем новые и новые запасы… И они подтвержденные…

Но признавал, что рано или поздно придется начинать думать о чем-то большем:

— Каменный век закончился не потому, что камни кончились, а потому, что новые технологии появились!