Путин. Человек с Ручьем

— Мне кажется, наш проект удался, — продолжил третий компьютерный гений. — Ведь мы преследовали два стратегических направления. Первое — патриотизм. И второе — новейшие технологии. Мы их соединили. В итоге ничего подобного тому, что вышло у нас, не существует.

Как же не существует, сразу захотелось спросить мне. А блок «Родина»?

— Давайте лучше спросим детей, что им понравилось, — предложил президент.

— «Загадки Кремля», «Река времени!» — хором ответили ярославские дети.

— В Ярославле есть своя Красная площадь и свой кремль, — вполголоса пояснил президенту сидящий по правую руку от него компьютерный гений. — Вот они все так и полезли на эти «Загадки Кремля».

— А почему нет на сайте раздела про ваши школьные годы? Интересно было посмотреть на ваши оценки, — спросила одна девочка.

— Да нашли уже и мой дневник и опубликовали, — поморщился президент.

Видимо, тем, что опубликовали, трудно гордиться.

Трудно сказать, является ли Владимир Путин перфекционистом. Все хотят казаться перфекционистами. Наверное, Владимир Путин считает себя перфекционистом. Но, честно говоря, я никогда об этом не задумывался. Не думаю, что на самом деле задумывался и он. Если он действительно истинный перфекционист, то вряд ли он рефлектирует по этому поводу. Что я сам думаю? Я не думаю, что он перфекционист. Он не озабочен тем, чтобы сделать все как можно лучше и лучше всех. Он хочет сделать хоть что-то, что в его ситуации можно сделать, и не будет биться с тем, чего изменить не в состоянии. Это касается, например, борьбы с коррупцией.

— Не в моих оценках дело, — продолжил он. — Важнее понять принципы, связанные с устройством нашего государства, помочь вам в своем позиционировании в обществе…

В этот момент мне наконец и стало ясно, зачем нужен этот сайт. Ведь Григорию Остеру пришлось бы, например, долго переводить детям смысл этой фразы. Этим он и занимался на сайте (см. расшифровку, скажем, текста присяги президента).

— А как вы оцениваете анимацию? — спросил детей компьютерный гений, явно отвечавший за анимацию.

— Хорошо, — слабым голосом ответил какой-то ярославский мальчик.

Остальные дипломатично промолчали.

— Значит, можно было бы сделать и лучше, — безжалостно закончил за доброго мальчика президент.

— Между прочим, со временем можно было бы сделать совет сайта, — сказал президент. — В него могли бы войти уважаемые люди.

Григорий Остер горячо поддержал эту идею. Компьютерные гении промолчали. Очевидно, они считали такой совет вредным.

— Есть ли у вас какие-то предложения по сайту? — продолжил Владимир Путин. — Что-то еще надо сделать?

— Когда мы можем увидеть продолжение «Реки времени»? — требовательно спросил подросток, привыкший за свою короткую жизнь к тому, что за приквелом неизбежно следует сиквел.

На прощание Григорий Остер, только-только, видимо, опомнившийся от предательского удара, нанесенного ему в начале встречи, решил нанести ответный удар. Дождавшись, пока президент уйдет, он сказал журналистам, что лично ему не очень нравятся мультипликационные персонажи, которые водят детей по сайту (Добрыня Никитин, Илья Муромцев и Аленушка Попович), и что на самом деле президенту иногда приходилось мирить разработчиков.

— А в каких местах президент поправил ваши советы?

— Да не было никаких идеологических правок. Все, что я хотел сказать, я сказал, — оправдывался Григорий Остер.

В это мгновение он, не сомневаюсь, проклинал ту секунду, в которую согласился участвовать в этом амбициозном проекте.

— И не президент правил Григория, — вернулся он к задевшей его фразе, — а мы вместе работали… Была, например, у меня мысль, что к власти надо относиться как к домработнице. Президент попросил убрать эту мысль.

— Чем мотивировал?

— Не все дети, он сказал, понимают, что в семью можно взять домработницу.

— И все-таки: что не так в персонажах? — спросил я детского писателя.

— Видимо, слишком добрые они для Григория, слишком русские, — с готовностью подсказал один русоволосый компьютерный гений.

Удивительно, как все эти единомышленники за каких-нибудь полтора года побороли столько сильных чувств друг к другу и сделали в конце концов невинный детский сайт. Это, похоже, и в самом деле тот случай, когда без вмешательства президента было не обойтись.

Через несколько минут после пресс-конференции я встретил взбешенного господина Остера в коридоре.

— Я этих мальчиков называю молодогвардейцами! — яростно сказал он. — Настоящая «Молодая гвардия»! Я, главное, не могу понять, откуда они взялись. Кто, грубо говоря, за ними стоит. — Он с мучительным недоумением посмотрел на меня. — Ну не президент же, а? Он скорее в мою сторону склонялся. А эти… Как будто в сталинское время росли. И до сих пор мечтают о нем. Вы себе не представляете, что у нас во время работы там было…

Я утешил его тем, что теперь это, в общем, примерно понятно.

* * *