Путин. Человек с Ручьем

21 июля 2017 года президент России Владимир Путин приехал в Сочи в образовательный центр «Сириус» и встретился с 900 его учениками, проговорив с ними почти три часа. Владимиру Путину задавали в этот вечер, во время «Недетского разговора», вопросы, которых не задавали никогда, и поэтому получали ответы, которых никогда не слышали. И даже ответ на вопрос, будет ли Владимир Путин опять президентом и есть ли у него преемник, звучал иначе, чем обычно.

Студия, в которой Владимиру Путину предстояло ответить на недетские вопросы, представляла собой гигантское помещение внутри бывшего международного пресс-центра Олимпиады. В нем было образовано несколько обширных колец из стульев и кресел. Подростки стояли и на балконах по периметру всего помещения. Их тут было почти 900 человек, вся проектная смена.

Владимир Путин вкратце рассказал учащимся историю создания «Сириуса» — как он его придумал. И что ему сразу стали говорить, что ничего не получится: «Эти хоккеисты здоровые сразу набьют морду этим очкарикам… с велосипедами…» А потом Владимир Путин поговорил с выдающимися хоккеистами, и те сказали: эти ребята знают цену победе и будут ценить это в других. А потом Владимир Путин долго думал, как назвать школу:

— И название тоже я придумал! Чтоб было понятно, что здесь собрались талантливые, устремленные в будущее люди… яркие… Яркие! И я понял: самая яркая звезда на небе — Сириус! Хорошее же название?..

Вряд ли тут был человек, который стал бы его разубеждать.

У Владимира Путина поинтересовались, что он делает вечерами, листает ли ленту инстаграма. Владимира Путина этот вопрос очень рассмешил: он, видимо, представил себя листающим ленту инстаграма.

— Я думаю, — признался он, — как бы мне быстрей до койки добраться… До постели… Нет, я этим не пользуюсь…

Он рассказал, что знает: есть около пяти тысяч аккаунтов под его именем, и ни к одному он не имеет никакого отношения:

— Я начинал, как вы знаете, в органах внешней разведки… — поделился он одним из самых теплых своих воспоминаний.

Тогда у него, конечно, был псевдоним: Платов. «Но сейчас пользоваться псевдонимом нелепо!» То есть и под псевдонимом ника у него нет, дал понять Владимир Путин:

— Здесь-то чего прятаться?

Почти сразу он получил вопрос насчет того, хотел ли бы он побыть непрезидентом. Господин Путин не стал делать вид, что понял этот вопрос по-своему, и рассказал, что когда-нибудь ему придется покинуть пост президента и что в Конституции все по этому поводу написано.

Мне было интересно: может, он сейчас хоть детям расскажет то, что никак не хочет рассказывать взрослым.

— Нужно ли мне продолжать, я еще не решил, — признался Владимир Путин.

Но на самом деле сказал, а не признался.

Ну а на вопрос, что бы он выбрал: науку, искусство или спорт, — ответил единственно верным для себя способом:

— По-моему, я уже выбрал.

Между тем молодые люди все пытались заглянуть туда, куда им, кажется, не должно прийти в голову заглядывать — далеко в будущее, туда, где уже в целом пенсии раздают: у Владимира Путина интересовались, чем он собирается заниматься, когда он уйдет с поста президента.

— Я пока не решил, ухожу я с поста президента или нет! — повторил он с интонацией классного руководителя.

Такое впечатление, что от него требовали решить это прямо здесь и сейчас. И это было бы очень интересно: именно в такой аудитории объявить о принимаемом решении, которое на самом-то деле, конечно, уже есть, и вот это было бы со всех точек зрения концептуально.

В конце концов, для кого он будет следующим президентом? Ведь и для них уже тоже.

Для них уже тоже, да еще как.

И за его преемника они уже будут голосовать. Или, может, против.

Но Владимир Путин рассказывал, впрочем, впервые, что его очень интересуют экология и животные: тигры, медведи и белухи. «Меня это очень захватывает!» — прибавлял Владимир Путин.

И не удерживался:

— Я найду, чем заняться (кто бы сомневался? — А.К.). Но сначала надо ответить на главный вопрос.

Между тем Владимир Путин поразил меня ответом на другой вопрос: какие три вещи являются главными в его жизни.

— Почему три? — для начала переспросил он. — Почему не пять?

Я так и подумал, что он выигрывает время, и когда ему что-то ответили, засмеялся:

— Ну, ладно, я выиграл время… Первое: сама жизнь… Это самая большая ценность… Любовь и свобода.

Он, конечно, потом оговаривался насчет свободы: где она начинается и где заканчивается и что, наверное, заканчивается там, где начинается свобода другого человека… Но все было уже сказано, я вспоминал, как недавно я про это же спрашивал Наину Ельцину, и она, не задумываясь, сказала: «Во-первых, свобода, во-вторых, любовь…»

Но главное — он сказал про ценность жизни как таковой, жизни как она есть, просто жизни. Это было неожиданно, это было то, чего он никогда не говорил-то. То, о чем, видимо, с некоторых пор стал думать. Но: жизнь выше любви и свободы? И то и другое не стоит жизни? Об этом, как он сам и сказал потом, можно думать бесконечно. И в этом порядке слов есть, конечно, смыслы, которых он в него даже не вкладывал. И от этого ответ был еще ценнее.