Путин. Россия перед выбором

Бараев отпустил несколько детей с Иосифом Кобзоном. Похоже, Бараев не собирался умирать вместе со своими девушками. Скорее, он рассчитывал на победу: власть примет его требования, и боевики торжественно покинут Москву. Его боевики застрелили нескольких человек, но меньше, чем это обычно делают террористы в таких случаях…

Президент Путин поручил вести переговоры своему полномочному представителю в Южном федеральном округе генералу Виктору Германовичу Казанцеву. Но переговоры не состоялись. Никто и не собирался их вести. Готовились к штурму. Оперативный штаб возглавил первый заместитель директора ФСБ Владимир Егорович Проничев. В свое время он сменил Патрушева на посту начальника управления госбезопасности Карелии.

Власти просили телевидение не показывать эмоциональные интервью с родственниками заложников, которые требовали переговоров. Но штурм откладывали и откладывали. За это время заложники слабели — без еды, сна, свежего воздуха. Находясь между жизнью и смертью, они страдали от тяжелого стресса. Это сыграет роковую роль во время штурма.

Утром 26 октября начали операцию. Для начала чекисты пустили газ, который выводит человека из строя. Предполагалось, что таким образом удастся, во-первых, помешать террористам привести в исполнение свою угрозу и взорвать здание, во-вторых, избежать излишнего кровопролития. «Альфа» и «Вымпел» взяли театральный центр штурмом. Они за несколько минут уничтожили всех террористов и разминировали зал. Первый этап операции прошел почти идеально.

Телевидение показало труп застреленного Мовсара Бараева, рядом — бутылка коньяка. Выяснилось, что бутылку принесли и поставили уже после того, как главарь банды был убит. Множество шприцев тоже трактовали как признак наркомании террористов. Потом, впрочем, говорили, что использованные шприцы оставили спецназовцы.

Террористы не взорвали себя вместе с заложниками. Возможно, они и не пытались. Хотя у боевиков было примерно десять-пятнадцать минут, пока газ распространялся по зданию.

Такой газ использовала советская госбезопасность еще со времен борьбы против украинских националистов, которые прятались в схронах, подземных бункерах. Найти бункер было проще зимой. На восходе или на закате можно было заметить струйку теплого воздуха, который выходит из вентиляционного отверстия. Туда вставляли тонкий и гибкий шланг и открывали вентиль баллона со спецпрепаратом «Тайфун» — усыпляющим газом мгновенного действия.

Более современная модификация «Тайфуна» была использована на Дубровке в октябре 2002 года. Формула газа осталась секретной. Писали, что это был фентанил — сильнейший обезболивающий препарат с очень опасными побочными эффектами. Он угнетает дыхание.

Руководители оперативного штаба тщательно продумали, как уничтожить террористов, но не как спасать заложников, которые тоже наглотались газа и потеряли сознание. Одна из заложниц рассказывала, что пришла в себя уже в автобусе, увидела людей в камуфляжной форме и решила, что террористы их куда-то везут. Только потом поняла, что это свои.

Но в себя пришли не все. Из 912 заложников 125 погибли, потому что вовремя не получили медицинской помощи. Врачи не знали, какой газ применили, какие препараты нужны, чтобы спасти людей. Кареты «скорой помощи» не могли подъехать. Директор Московской службы спасения Александр Шабалов рассказывал «Новой газете», что спасателей не предупредили о применении газа, поэтому они запаслись бинтами и жгутами, думали, что придется иметь дело с огнестрельными ранениями и минно-взрывным травмам. Не готовились спасать людей, отравленных газом. Спасатели сами прибыли без индивидуальных средств защиты и тоже отравились.

«Первое впечатление было, что мы вошли в зал мертвых, — вспоминал Шабалов. — Никакого движения, все с опущенными головами, в неестественных позах, террористки с огнестрельными ранами, кровь. Если бы не крик спецназовцев: “Быстрее! Они все живые! Выноси, выноси!” — люди просто не поняли сразу, что надо делать. Даже врачам поначалу показалось, что все мертвы, — пульс у пострадавших не прощупывался».

Сотрудники спецслужб делали что могли, — после штурма сами вытаскивали заложников, делали искусственное дыхание. Стало ясно, что нужны инъекции налоксона — этот препарат используют для вывода из наркотического отравления. Кому вовремя ввели налоксон — приходили в сознание. Но препарата не хватало.

«Блестящее проведение первой фазы операции, — констатирует Шабалов, — и абсолютная беспомощность, неорганизованность второй. Просто бардак. Время было упущено, преступно растранжирено…»