Путин. Видимый и невидимый. Враг или друг?

В этом году Путин любит инвалидов. Судя по всему, в Кремле завёлся грамотный политтехнолог. Бьёт прицельно по сердцам людским.

Сам, Сам (!!!) не гнушается инвалида или больного раком ребёнка приобнять, руку пожать. Заразиться не боится, до всего ему есть дело, везде успевает, из телевизора не вылезает.

И чего носится как угорелый, вроде выборы только прошли, рано же ещё? Ах да, рейтинг падает… Парадокс: в стране небывалый расцвет, «счастье народное» всеобщее, а рейтинг падает.

Один из последних репортажей СМИ — Путин посещает детский хоспис в Петербурге. Это там, где доживают свою короткую жизнь те, кому российская медицина помочь не в силах. Хорошие условия, оборудование, мебель. «Потёмкинская деревня», призванная убедить всех — и своих, и «импортных», что в стране везде так. И смотрит с тоской этот репортаж какая-нибудь Мария Ивановна, заведующая домом ребёнка в городе Н-ске, и думает: «Это, наверное, только у нас в городе памперсы не на что купить, да санитарки на зарплату 3000 рублей идти не хотят, а везде-то ого-го!»

Уже мало кто помнит, что людоедский «закон Димы Яковлева» (2012 год) никогда бы не появился на свет, если бы его не подписал В.В. Путин; потому что никакие важные, программные законы в России не вступают в силу без личного участия президента России.

Этот закон закрыл двери для спасения детей, неизлечимых детей. В России неизлечимых. Их усыновляли американцы, европейцы, давали, благодаря своей развитой, а не «дутой» медицине, новую жизнь. Жизнь, а не доживание.

Господин Путин, вы лично ответственны за смерть или убогую жизнь неусыновлённых, в России неизлечимых детей. Вместе со своими депутатами, сенаторами, министрами, чиновниками… Выражаясь новокремлёвским сленгом, это была «ответка» на санкции Запада, так называемый «закон Магнитского». Режим убил человека, посмевшего расследовать коррупцию, потом режим «убил» детей в ответ на санкции за это преступление. Жизни детей за то, что кому-то запретили въезд на Запад, где так хорошо учить своих («высшей касты») отпрысков, покупать недвижимость, выводить награбленные на Родине деньги.

А дети? А что дети? Пусть доживают. Теперь их Путин «любит». Свечки в храме ставит, крестится-молится. Обнимает-руки жмёт. Заботливый такой…

Это в его стране, которую он лично и его «бригада» разворовали за 19 лет правления, мальчика, извлечённого из-под завалов в Магнитогорске (Челябинская область), повезут в Москву за 1700 км. Пошлют, опять же, из Москвы гигантский Ил-76, спецборт.

Из каждого репортажа: «Вся страна следит за состоянием Вани Фокина». Министр здравоохранения почти не отходит от его кроватки. Простите, а что, у неё других обязанностей нет? Хозяин пожелал пиар — будет хоть месяц не отходить. И получается, что Рошаль-то (Президент НИИ неотложной детской хирургии и травматологии) и лечить нормально сам не может, если министр каждый день ведёт контроль и учёт.

Почему-то в США никому в голову не придёт везти тяжелобольного из Чикаго, например, в Вашингтон, из-за того, что Вашингтон — это столица, и только там есть качественная медицина. И если министр здравоохранения и социальных служб США будет целыми днями не отходить от постели одного больного, то с него спросят: «Почему?». Всё дело в том, что оказывать надлежащую медицинскую помощь должны одинаково повсеместно, а не только в Москве.

Даже история про то, как отец Вани Фокина, узнав о случившемся, побежал помогать разбирать завалы, чтобы найти сына, подаётся Кремлём в извращённом виде: «…кинулся к дому… как волонтёр, начал помогать спасателям…» Как волонтёр, потому что 2018 год был объявлен в России Годом волонтёра, а трагедия в Магнитогорске случилась 31 декабря 2018 года? А если бы 1 января 2019 года? Уже не «как волонтёр», а «как отец»? Как просто отец, единственное желание которого — найти сына.

Детская карта — беспроигрышная. У большинства есть дети, внуки, племянники. Те, кто нуждается в нашей заботе и любви. Маленькие. Те, кто ещё способен верить в сказку. В то, что под Новый Год к ним приходит Дед Мороз и приносит подарки. Те, что вы смогли им подарить. Пусть пишут в Лапландию, в Великий Устюг или просто: «Деду Морозу».