ПВТ. Тамам Шуд (СИ)

Самым правильным было бы лечь отдыхать, но сон не шел. Второй метался по тесной комнате, пытаясь сообразить, какие еще средства связи доступны Луту.

Доступны им двоим.

Браслет на запястье был по-прежнему холоден и это странным образом успокаивало. В конце концов, измучившись, Выпь оделся и спустился вниз. Был тот период, когда спали все — и люди, и животные, и птицы. Второй прошел пустой зал, выбрался на улицу.

Приморский город был погружен в ночь, как перо в чернила. Через равные промежутки на стенах домов ровно горели лампы, откуда-то издалека доносилось бледное женское пение.

Выпь постоял немного, слушая ночь закрытыми глазами, а потом решительно направился вниз по улице. В сторону моря. Большой воды.

Я скучаю, подумал.

Что они знали друг о друге, в сущности? Сиаль, становье, побег, Серебрянка и Городец, Лут, Башня, Лут, корабелла, Ивановы, Рыба Рыб. Короткие промежутки между, но втиснутые в этот неутомимый бег, что могли они?

Снова врозь.

Ему не хватало Юга почти до физического ощущения пустоты подле себя. В постели он по привычке жался к краю, оставляя место. Умом он знал его хуже, чем подспудным, натурным чутьем — рост, вес, запах, тембр голоса, дыхание.

Море шелестело мерцающим подолом, на песке о такую пору было ни души.

Выпь смотрел, чувствуя, как зарастает душу глухая тоска отчаяние. Предчувствие. Второй дрогнул.

Закрыл глаза, откинул голову и — запел.

Глава 14

14.

Михаил выслушал его, не перебивая. Не выказал даже тени удивления или недоверия. Лина это приободрило. Кажется, Иванов не считал его сумасшедшим придумщиком.

— Хом Полыни. Да. Не самое приятное место в Луте.

— Но мне нужно быть там. И я буду, — Лин сжал кулаки.

Михаил наклонился, погладил кошку, вьющуюся у его ног. Лину тоже перепало нехитрой кошачьей ласки, а от бульона и тепла его вело в сон. Дождь закончился, в саду перекликались птицы, в приоткрытое окно, поддевая белые занавески, тянул лапы ветер.

— Значит, будешь, — промолвил Михаил веско.

Поднял глаза на Первого, раздумывая.

— Но одного я тебя не отпущу. Отлежишься, поедем к твоему Нилу вместе.

Лин запротестовал:

— Я не…

— Возражения не принимаются.

— Но что ты спросишь взамен? — выдавил из себя Первый.

Михаил поглядел еще раз. Так, что у Лина уши жаром налились.

— Я от тебя ничего не потребую. — Проговорил Михаил терпеливо, едва ли не по слогам. — Ты, кажется, и без того делаешь это не для себя. Едва ли защита человечества то, что нравится тебе на самом деле.

Лин растерялся, не нашелся с ответом. Он никогда не задавался вопросом, чего хочет сам. Да и не спрашивал никто… Защищать людей, спасать людей, сражать Оскуро. Еще он любил рисовать. Но это дело казалось таким мелким и неважным в общем течении жизни, на фоне таких событий…

— Мне нравится рисовать, — признался Лин неожиданно для себя.

Поднял глаза на Михаила, робко улыбнулся. Тот усмехнулся в ответ.

— Это потрясающе. А я столяр. Мне нравится работать с деревом.

— Здорово, — прошептал Лин, — столяров я еще не видел.

***

Ночью Лин забылся не сразу. Добрый хозяин выделил ему целую комнату на втором этаже, с окном. Только попросил не закрывать дверь до конца, чтобы свободная кошка Машка могла ночным дозором обходить владения.

Первый, взяв ихор, смотрел, что творится в Луте. Волновался, прикусывал костяшки пальцев. Лут трясло в лихорадке, и причиной тому был сепсис Нума. Лин мало знал о нем. Но еще больше его тревожила Чума. Если она задела его, значит, остальным тоже досталось.

Живы ли его собратья? Здоров ли Мастер?

Лин вздохнул. Отложил ихор, потер глаза. Михаил строго велел отдыхать. Как можно отдыхать, возражал Лин запальчиво, когда Лут на краю гибели?