ПВТ. Тамам Шуд (СИ)

Луту не привыкать, отвечал Михаил. Он был на краю до нас и будет после.

И отправил Лина спать, вручив кружку с горячим молоком. Теперь оставшееся молоко лакала кошка, фыркая и отряхивая усы.

Лин лег, потрогал мягкий кошачий бок. Машка пахла пылью, деревом и молоком.

— Спи тоже, зверь-кошка. — Сказал шепотом, слушая, как кошка тарахтит внутренним устройством. — У тебя четыре ноги, значит, ты устала вдвое больше меня.

Шею кольнуло, и Лин дернулся через сон, прихлопывая мелкое насекомое. Не иглы и не ликвор. Просто комар.

***

Традиция, истоков которой он не знал. Она существовала всегда. Старшие имели на это право, и кто посмел бы возразить?

Лин был общим столом, сосудом для Мастера и Лота. Мастеру это никогда не нравилось — он бы предпочел пить ученика в одиночку.

Увы, приходилось делиться, чтобы не вызывать дополнительных подозрений. Видит Лут, с этим мальчиком они ходили по самой тонкой нитке.

— Он зайдет к тебе сегодня, — сказал Мастер, внимательно наблюдая за лицом ученика.

Лин сглотнул. Зрачки прыгнули, но тут же вернули нормальный размер.

— Ему… он что-то знает?

— Догадывается. Я просил тебя быть осторожнее.

— Мастер…

— Молчи, — Эфор силой развернул воспитанника к себе спиной, надавил на затылок, заставляя показать шею, открытую низким вырезом воротника эгофа.

Ту область первых позвонков, куда обычно входили иглы.

Нежная кожа, темная полоска вдоль позвоночника, свидетельствующая о возрасте.

На этот раз укол вносил, а не извлекал.

— Что это? — Лин вытерпел процедуру без писка, лишь вздрогнул, свел худые лопатки.

— Угощение для моего сотрапезника, — пояснил Мастер, ловко пряча опустевший дозатор. — Не волнуйся. Тебе это вреда не причинит. Разве что легкое головокружение. Слабость. Или тошноту.

— Угощение, — завороженно повторил Лин, трогая пальцами шею.

Мастер поймал его руку. Легонько сжал запястье.

— Веди себя естественно. Помни — все, что я делаю, в твоих же интересах.

— Мастер…

Эфор прикрыл бледные губы ученика красными, словно облитыми кровью, пальцами.

— Вернусь скоро.

***

Лин сидел на койке, прижавшись спиной к стене, откинув голову. Лот всегда брал больше, чем полагалось. Волоокая жадность. Желание сохранить молодость. Продлить бессмертие.

Но сегодня это качество должно было сослужить Эфору плохую службу.

Эфеб открыл глаза, обведенные темными кругами.

Мастер бросил ему пакет концентрата — Лин поймал, экономно двинув рукой. Шеей старался не крутить. Мастер нахмурился.

— Покажи.

Как и думал. В наскоро заклеенных проколах виднелись мышечные волокна и подсушенное русло второго позвоночника. Расковырял глубоко. Лот всегда брал неаккуратно, некрасиво, терзая донора. После него у Лина сводило руки и болела голова.