Пыль грез. Том 2

Уголёк тихонько хмыкнула, и Целуй увидела идущую к ним от лагеря фигуру. Бедра качаются и вообще все, что нравится мужчинам. Явно далхонка, поэтому Уголёк в первую очередь и позвала ее. Но когда это три далхонки могли хоть в чем-нибудь прийти к согласию?

Безумие. Уголёк, ничего не выйдет. Ты же помнишь истории. Это мы, женщины, обычно начинаем войну. Ловим дурных мужчин, используем их, унижаем. Натравливаем их друг на друга. Нашептываем о кровной мести ночью под мехами. Тут – хитрое замечание, там – взгляд. Мы, далхонские женщины, были у власти долгое время, и от нас одни неприятности.

Масан Гилани из племени саванны. Высокая, отчего ее пышные формы пугали еще больше. У нее был вид женщины, которая слишком хороша для любого мужчины; и любой мужчина, добившийся ее, провел бы всю жизнь в убеждении, что ему ее не удержать. Она была монстром чувственности; и останься она в своем племени, вся северная половина Дал-Хона была бы втянута в гражданскую войну на десятилетия. Все далхонские боги и грязные духи что-то вложили в нее. В ней есть часть каждого из них.

А я-то думала, это я опасна.

– Уголёк, – сказала она чуть слышно, – ты с ума сошла.

Сестра услышала.

– Она знает очень много, Целуй, намного больше, чем кто-либо.

– И что?

Уголёк не ответила. Масан Гилани уже подошла близко, чтобы говорить, даже вполголоса.

Она переводила продолговатые глаза с одной сестры на другую, с любопытством, а потом с удивлением.

Сучка. Я уже ее ненавижу.

– Южанки, – сказала Масан. – Всегда любила южанок. Ваш пот пахнет джунглями. И вы не такие нелепые и неуклюжие, как мы, северяне. Знаете, мне приходится делать по особому заказу и доспехи, и одежду – у меня нестандартная фигура по любым меркам, кроме, может быть, феннов, а это нехорошо, потому что они вымерли.

Целуй фыркнула.

– Да не такая уж ты большая… – И тут же отвела взгляд, сообразив, как мелочно прозвучали ее слова.

Но Гилани только улыбнулась еще шире.

– Одно с вами южанами плохо: на конях толком не держитесь. Думаю, за мной верхом не угонитесь. Так что хорошо, что вы морпехи. Я бы тоже могла быть, и, честно говоря, давно бы в разведчики переметнулась…

– Так чего ж не переметнулась? – спросила Целуй.

Масан пожала плечами.

– В разведчиках скучно. И потом, очень не хочется быть тем, кто приносит дурные вести.

– А ожидаются дурные вести?

– Всегда. – И Масан сверкнула зубами.

Целуй отвернулась. Разговор ей наскучил. Пусть Уголёк разбирается.

– Итак, – сказала Масан Гилани, – сержант Уголёк. Ходят слухи, что у тебя врожденный дар. Скажи мне, так или нет; я пришла сюда только узнать, правда ли это. Если нет, разговор закончен.

– Только послушайте! – фыркнула Целуй. – Императрица командует!

Масан моргнула.

– А ты еще тут? Я думала, пошла цветочки собирать.

Целуй схватила нож, но Уголёк вцепилась ей в запястье. Целуй зашипела и перестала сопротивляться, но продолжала пристально смотреть в глаза Гилани.

– Это ты так забавляешься, да?

– Целуй? Так тебя зовут? Скажу и повторять не буду. Не знаю, с чего ты так завелась, ведь я не сделала ничего, чтобы тебя рассердить. Могу только предположить, что тут какая-то странная ярость, – что случилось, любовника увела гибкая северянка? Ну так это не я. Так, может, просто перестать ерепениться? Вот, это поможет? – И она достала далхонский винный бурдюк. – Увы, это не дикий виноград с родины…

– Но уж не рисовая моча из Летера?

– Нет. Из Синецветья – оригинальный рецепт анди… ну, так торговец сказал. – Она пожала плечами и протянула бурдюк. – Пить можно.

Целуй взяла бурдюк. Она не хотела ссориться и понимала, что Масан дает ей возможность пойти на попятный без ущерба для гордости; было бы глупо не принять эту возможность. Она вытащила затычку и отпила вина. Проглотила и неожиданно ахнула.

– Годится, – сказала она сиплым голосом.

Наконец заговорила Уголёк:

– Ну что, убрали коготки? Хорошо. Масан, ты хочешь знать, есть ли у меня дар. Ну, не такой, как у далхонских ведьм. Но что-то, полагаю, есть.

– Хорошо. И что тебе говорит это «что-то»?

Уголёк помедлила, потом перехватила бурдюк и сделала два больших глотка.

– Да, ты северянка, а мы нет, но мы все далхонки. Так что поймем друг друга, и если я даю тебе что-то, нужно ли добавлять, что жду чего-то взамен?

Масан Гилани засмеялась, но без издевки. Почти.

– Все-таки добавила.

– Ты в армии дольше нас, – возразила Уголёк, – и я просто напомнила тебе об обычаях, о которых ты, может, забыла или давно не пользовалась.

– Ладно, продолжай.

– Я чую то, что произойдет, или может произойти – если мы не сделаем чего-то, что может это предотвратить.

– Да ты провидица.

Но Уголёк покачала головой.

– Вижу, но не очень ясно.

– И что будет с нами, сержант?

– Нас бросят.

И Целуй, и Масан Гилани с тревогой уставились на Уголька. Что это было?

– Сестра, – сказала Целуй, – что это значит? Бросят? Кто? И только нас? Или Охотников за костями?

– Да, – ответила Уголёк. – Охотников за костями. Нас всех, включая адъюнкта.

Масан Гилани нахмурилась.