Пыль грез. Том 2

– Чтобы нас вздернули? Нет, спасибо, сестренка…

– Не вздернут. Адъюнкт – холодное железо, крепче прочих. Она разберется, с быстротой молнии, разберется.

– Тогда почему бы нам просто не рассказать ей? – спросила Масан Гилани. – Мы все поняли, но беда в том, что только ты представляешь, как все исправить.

Уголёк улыбнулась – и подобная улыбка могла бы появиться на лице самой адъюнкта.

– Я так и поступлю… как только вы обе исчезнете.

– Она просто пошлет за нами погоню.

– Не пошлет. Я же говорю: она соображает мгновенно.

– Тогда зачем ждать нашего отъезда?

Уголёк провела ладонью по лицу, стирая остатки слез.

– Вы не понимаете. Она взаперти – в тюрьме, которую сама создала. И там она ничего не слышит, ничего не видит. Там она совершенно одинока. И сжимает кулаки так, что костяшки белеют. Это ее бремя, и его она не переложит на плечи других – даже ее Кулаков, даже ее Высшего мага, хотя он-то, наверное, сам давно все понял. Она стоит между нами и правдой – но это ее убивает.

– И значит, – сказала Масан Гилани, – ты хочешь показать ей, что она не одинока, что мы все не дураки, что мы, возможно, готовы к этой правде. Мы не только поняли, мы с ней. Чтобы помочь, попросит ли она или нет.

– Именно так, – подтвердила Уголёк.

Масан Гилани вздохнула, а потом улыбнулась Целуй.

– Ты никого не удивишь. Вот я – другое дело.

– Адъюнкт придумает что-нибудь, чтобы сохранить вашу репутацию, – сказала Уголёк. – Иначе ваше бегство станет сигналом для массы колеблющихся солдат. Целуй, сестренка, ведь ты-то никого не удивишь?

– Спасибо. Только бы люди не подумали, что я трусиха.

Масан Гилани фыркнула.

– Так и подумают. И тут уж ничем не поможешь, Целуй. Мы идем на войну, а ты сбегаешь. И я. Так что Уголёк и адъюнкт сделают все, чтобы выглядело, как будто меня послали с каким-то заданием…

– И это правда, – перебила Уголёк.

– Да, это поможет. Дело в том, что для солдат, уже подумывающих дезертировать, это может стать последним толчком. Такой риск адъюнкт может счесть неприемлемым, что бы ты ей ни сказала, Уголёк.

– Я не трусиха, – повторила Целуй. – Я просто не верю в эти сказки про семью. Армия – не семья, как бы вы ни пытались доказать мне обратное. Это бред. Нужный командирам и королям, чтобы мы всегда были готовы делать за них грязную работу.

– Точно, – отрезала Масан Гилани, – и в диких джунглях, откуда вы родом, вам вряд ли приходилось слышать истории о том, что бывает, когда армия взбунтуется. Убивают командиров. Свергают верховного правителя. Захватывают…

– И при чем тут все разговоры насчет «мы – одна семья»?

– Я говорю, что одни занимаются делами, а другим лучше не лезть. Вот и все. Как и в семье. Кто-то один главный, а не все. Узурпатор ничем не лучше и вообще не отличается от того, кого сверг. Обычно становится только хуже. И все разговоры о «семье» – это о борьбе за выживание. Ты стоишь за своих, а не за чужих. Это непонятно?

– А тот, кто главный, пользуется своим положением. И нас использует. И не хочет быть родичем остальным, ты и сама это знаешь.

– Вы можете, – прервала Уголёк, – можете всю ночь тут болтать. Но у нас нет времени. Целуй, с каких это пор тебя волнуют люди, которых ты бросила? Или, может быть, ты гордишься тем, что ты – Охотник за костями?..

– Ты хочешь, чтобы я помогла, или нет?

– Ладно, ладно, мир. Идея в том, что это только с виду дезертирство. Как у Фарадан Сорт при И’Гхатане.

– Я скачу на юг.

Уголёк кивнула.

– И мне нужно найти изморцев и хундрилов.

– Да.

– И что мне сказать им?

– Убеди их не бросать нас.

– И как, во имя Худа, мне это сделать?

Уголёк лукаво улыбнулась.

– Используй свое обаяние, сестра.

Масан Гилани вмешалась:

– Сержант, если она поедет и к тем, и к другим, куда ехать мне?

– Да, с ходу и не придумаешь, – признала Уголёк.

Масан фыркнула.

– Ну так подумай, Уголёк. А мы пока уведем коней.

– О, лейтенант, наконец-то я тебя нашел.

– Теперь мастер-сержант, сэр.

– Да, разумеется. А где твои подчиненные, мастер-сержант?

– Распущены, сэр.

– Прошу прощения?

– Вернее, рассеялись, сэр. Незаметно влились в ряды, совершенно бесследно.

– Это просто потрясающе, мастер-сержант. Ты, несомненно, заслужил благодарность. Увы, я просмотрел обновленные списки и обнаружил, что ни одного из этих рекрутов нельзя найти во всей армии.

– Да, сэр, они хорошо обучены.

– Чему, мастер-сержант? Исчезать?

– А вот тут, сэр, мне вспоминается одна история из моей юности. Позволите?

– Прошу, продолжай.

– Благодарю, сэр. Ах, юность… Внезапное рвение охватило юного Арамстоса Пореса…

– Арамстоса?

– Да, сэр…

– Это твое второе имя?

– Именно так, сэр. Позволите, я продолжу рассказ, сэр?

– Давай.

– Внезапное рвение, сэр, – выкопать себе пруд.

– Пруд.

– Прямо за кучей битого кирпича, сэр, у задней стены дома. Я часто играл там, когда родители переходили от словесной перепалки к поножовщине, или когда амбар вспыхивал в очередной раз. Я на четвереньках – среди осколков горшков и выбитых собачьих зубов…

– Собачьих зубов.